ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

100 Hot Books (Амазон, Великобритания)

Й.А. Шумпетер. История экономического анализа /пер. с англ. под ред. В.С. Автономова,
в 3-х т. Т. 1. – 552 с., Т. 2. – 504 с., Т. 3. – 688 с. СПб.: Экономическая школа, 2001 г.

6. Нидерланды и Скандинавские страны

       Ситуацию в науке, сложившуюся в Нидерландах в начале периода, характеризуют два факта: высокий уровень компетен­ции и культуры в нашей области, опирающийся на старую тра­дицию, которую бережно хранили такие люди, как Меес (Mees), и отсутствие внутри страны импульса к научной революции. Гол­ландские экономисты были выше какого-либо «спора о методах» и подверглись лишь слабому влиянию как историзма, так и дру­гих новых тенденций эпохи. Они вели традиционные дискуссии о социализме, Sozialpolitik, деньгах, свободной торговле, но в целом все было спокойно. Поэтому они хотели и могли принять «новые теории» — в австрийской, но не в вальрасианской или маршаллианской редакции — просто потому, что учение Менге-ра появилось в приемлемой форме раньше других. Ведущий гол­ландский экономист данного периода Пирсон «вставил» это уче­ние в свое и основал¹ школу, которая, опираясь на поддержку таких лидеров, как Веррайн Стюарт и де Врис, успешно просу-

      ¹ Николас Герард Пирсон (1839-1909) был прежде всего государствен­ным чиновником: директором Голландского центрального банка в молодом возрасте; позднее — его президентом, министром финансов, премьер-министром и до конца своих дней парламентарием. Подобная карьера не мешает человеку с таким сильным интеллектом и гигантской трудоспособностью, как у него, достигнуть больших высот в качестве ученого-экономиста — он действительно был плодовитым автором, опубликовавшим около сотни книг и статей, — но она истощает те источники энергии, которые способствуют созданию ориги­нальных произведений. Его основная работа Leerboek der Staatshuishoudkunde (1884-1890; английский перевод, сделанный по 2-му изданию оригинала: Principles of Economics. 1902-1912), сыграла в развитии доктрин того времени роль, аналогичную роли исследований Панталеони.

ществовала до 1920-х гг., когда она ассимилировалась с более новыми тенденциями без всякого насильственного разрушения.²

      Мы можем повторить все это с небольшими изменениями в рассказе о Скандинавских странах, которые с точки зрения на­ших задач могут рассматриваться как единое целое. Но я просто упомяну имена: Бирк (Birck) (Копенгаген), Давидсон (Упсала) и Кассель³ (Стокгольм) — и поспешу обратиться к скандинавскому Маршаллу — Викселю, чьи исследования были одним из важней­ших факторов возникновения современной экономической тео­рии, и не только в Швеции.

      Никогда более тонкий интеллект и возвышенная душа не украшали нашу область науки. Если глубина и оригинальность мысли Викселя не выделяются достаточно отчетливо, то только благодаря его милой скромности, которая заставляла его нереши­тельным тоном преподносить новшества как небольшие предло­жения по улучшению существующих частей теоретического ап­парата, и его восхитительной честности, побуждавший его бес-

      ^{2 См}., например: Verrijn Stuart С. A. Grondslagen... [Основания...]. 1920.

      ³ Позицию профессора Л. В. Бирка (1871-1933), если речь идет об эко­номической теории, можно сравнить с позицией Пирсона (см. его Theory of Marginal Value (1922)). Профессор Давид Давидсон известен в первую очередь своим трудом, посвященным истории Шведского центрального банка, вкладом в теорию денег и дружелюбной критикой Викселя. Но он был также достой­ным теоретиком — такое заключение я сделал по прочтении его работы о капиталообразовании (однако, поскольку я плохо читаю по-шведски, я не могу быть абсолютно уверен в этом). Прочтите превосходную работу мистера Бринли Томаса, в которой излагается для англоязычной публики доктрина шведских ученых (Thomas Brinley. Monetary Policy and Crises: a Study of Swedish Expe­rience. 1936). Международная слава профессора Густава Касселя (1866-1945) основывается на его вкладе и роли в дискуссии о денежной политике во время и после Первой мировой войны (см. ниже, глава 8) и на успехе его учебника Theoretische Sozialokonomie (1-е изд. — 1918; пер. на англ. яз.: The Theory of Social Economy. 1923). Но как теоретик он дебютировал статьей Grundriss einer elementaren Preislehre (Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft. 1899), в которой была сделана попытка (важная, если учесть дату) переформулировать уравнения Вальраса таким образом, чтобы в них не использовалась концепция полезности. Его свежая — во многих смыслах — книга The Nature and Necessity of Interest (1903), несмотря на некоторую необоснованную критику и еще более необоснованные претензии на оригинальность, является важным произведени­ем, которое заслуживает внимательного прочтения как противоядие от теорий процента, распространенных в 1930-е гг. Кассель как теоретик относится к этому контексту, потому что он тоже был одним из авторов «второго поколе­ния», завершивших систему Джевонса—Менгера—Вальраса. Однако он следо­вал за Вальрасом, а не за Менгером. Его учебник в своей фундаментальной концепции представляет собой по большей части вариант — или популяриза­цию — доктрины Вальраса (за вычетом теории полезности), несмотря на то что имя Вальраса в нем не встречается. Кассель был эффективным и красноречи­вым преподавателем, и в его лекциях можно найти корни некоторых суждений современных викселианцев в вопросах чистой теории.

престанно указывать на предшественников — Вальраса, Менгера и Бёма-Баверка, хотя с гораздо большим основанием, чем дру­гие авторы, он мог представить свою систему анализа как соб­ственное творение.

      Кнут Виксель (1851-1926), так же как и Маршалл, полу­чил математическое образование. Он был также радикалом (для своего времени), который часто попадал в затруднительные по­ложения, но никогда не приносил в жертву своим эмоциям то, что считал научной истиной. В этом отношении он напоминал Дж. С. Милля, которого следует причислить к тем, кто оказал основополагающее влияние на деятельность Викселя, и с кем, в частности, последний разделял почти страстную приверженность неомальтузианству.⁴ За исключением этой оговорки, его жизнь можно описать как тихую и уединенную жизнь ученого. Он по­лучил профессорскую кафедру в Лунде лишь к концу жизни и занимал ее в течение сравнительно небольшого промежутка вре­мени. Тем не менее благодаря его собственной значимости его влияние распространялось особенно широко именно после отстав­ки, когда он принимал более активное участие в текущих дис­куссиях, чем ранее. У него было много очень талантливых уче­ников. Практически все хорошо известные современные швед­ские и норвежские экономисты являются в той или иной степени его учениками. Его международная репутация, однако, не была пропорциональной его достижениям до тех пор, пока в конце 1920-х—начале 1930-х гг. профессиональный мир не стал понемно­гу осознавать, что этот ученый в весьма значительной степени предвосхитил все, что стало наиболее ценным в современных ис­следованиях денег и процента. Эта область его творчества будет рассмотрена позднее, равно как и его работа о налогообложении. В этой главе и двух последующих нас интересует прежде всего его деятельность в рамках «общей теории». Обращаю ваше вни­мание на стандартную биографию, автор которой профессор Эмиль Соммарин тщательно проанализировал творчество Викселя (Das Lebenswerk von Knut Wicksell // Zeitschrift fur National-okonomie. 1930. Oct.). К сожалению, ее английского перевода нет.

      ⁴ Сам Виксель придавал большое значение своим исследованиям по про­блемам народонаселения. Но в этой части данной книги последние интересу­ют нас лишь периферийно, и потому мы не можем отдать им должное. Доста­точно будет сказать, что Виксель всегда рассматривал ограничение темпов рож­даемости как существенный фактор в будущей жизни рабочего класса и что тенденция к падению темпов рождаемости, начинавшая проявляться в то вре­мя, безусловно приветствовалась им, так же как она приветствовалась бы и Дж. С. Миллем.

      Первая публикация Викселя по экономической теории Uber Wert, Kapital und Rente (1893; репринт Лондонской школы — 1933) является работой зрелого 42-летнего исследователя и содер­жит каркас первого тома его Lectures (1901; нем. изд. — 1913; англ. изд., с превосходным предисловием профессора Роббинса и двумя важными приложениями, — 1934). Том I Lectures вклю­чает основную часть его научного вклада в данной области, хотя к этому следует добавить несколько статей (например, его послед­нюю работу — статью по теории процента (Zur Zinstheorie // Die Wirtschaftstheorie der Gegenwart / Ed. H. Mayer. 1928. III). Я не даю здесь читательского путеводителя: никто из изучающих экономическую теорию не постиг его учение, не прочитав весь этот том, хотя первая его часть элементарна и с нашей точки зрения ценна только в смысле развенчивания старых и новых ошибочных идей, относящихся к теории полезности и «маржи-нализму» в целом. Основные элементы оригинального научного вклада указаны в предисловии профессора Роббинса.

вернуться

Контакты