ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Standard Oil Co. (Indiana) v. United States, 283 U. S. 163 (1931).

Кооперативные соглашения между конкурентами часто подразу­мевают выбор между монополией и эффективностью. Рассмотрим метод¹¹, посредством которого организации защиты прав на исполне­ние музыкальных произведений, ASCAP и BMI, продают права на ис­полнение музыкальных композиций, защищенных авторским правом. Композиторы (или другие владельцы авторских прав) дают лицензию организации, разрешающую продавать их произведения. Организа­ция в свою очередь дает всеобъемлющую лицензию радиостанциям и другим агентам, исполняющим произведения. Лицензия позволяет радиостанции использовать любое произведение, зарегистрированное организацией (в каталоге каждой организации их тысячи), без до­полнительной платы. Единственный гонорар выплачивается за саму лицензию — определенный процент от доходов обладателя лицензии, который не зависит от того, в какой степени обладатель лицензии пользуется соответствующими правами. Организация затем распреде­ляет доход от своих гонораров между композиторами в примерном соответствии с частотой исполнения произведений.

Каждая организация по защите прав на исполнение произведе­ний является по сути эксклюзивным торговым агентом для компо­зиторов в своей «стабильности»¹² и устраняет ценовую конкуренцию между ними, подобно эксклюзивному торговому агентству или обыч­ному картелю. Таким образом, композиторы могут в результате полу­чать более высокие доходы, чем в случае конкуренции друг с другом (но см. сноску 12). В то же время издержки радиостанций и других (промежуточных) покупателей музыки по индивидуальному ведению дел с композиторами были бы чрезмерно велики, так что «картель­ная» плата за всеобъемлющую лицензию может оказаться намного ниже, чем была бы соответствующая плата за права на исполнение музыки на чисто «конкурентном» рынке. (Это хорошо иллюстрирует ошибочность приравнивания конкуренции в смысле эффективной аллокации ресурсов к соперничеству.) Кроме того, всеобъемлющая лицензия является оригинальным средством минимизации послед­ствий монополии для объема выпуска. Поскольку она позволяет каж­дому обладателю лицензии исполнять любое количество произведе­ний без взимания дополнительной платы, у обладателей лицензии

¹¹ Данный метод сам по себе не был признан незаконным в деле Broadcast Music, Inc. v. Columbia Broadcasting System, Inc., 441 U. S. 1 (1979).

¹² За исключением того, что композитор может при желании вести дела с радиостанцией напрямую.

Устраняет ли это право возможность картельно­го ценообразования и прибыли? Устраняло бы оно эту возможность, если бы мы имели дело с объединенным агентством по продажам продуктов веду­щих фирм на рынке с высокой концентрацией, а не тысяч композиторов?

нет стимулов к ограничению частоты использования произведений ниже конкурентного уровня, как было бы у покупателей обычного монополиста.¹³ Однако это средство несовершенно. Гонорар за всеобъ­емлющую лицензию может сдерживать исполнение музыки некоторы­ми радиостанциями — он даже может сократить число радиостанций. Таким образом, если гонорар содержит монопольную ренту компози­торов, он может привести к тем же эффектам замещения, к кото­рым обычно приводит монопольная цена.

Насколько можно развивать идею эффективного картеля? Пред­положим, конкурирующие фирмы создают эксклюзивное торговое агентство, утверждая, что это: 1) сократит издержки поиска для по­купателя, 2) усилит стимул к инновациям, 3) сократит ожидаемые «омертвленные» издержки банкротства. Являются ли эти аргументы нелепыми? Если нет, то как сопоставить их с социальными издержка­ми картелизации?

10.3 Поддержание единой цены перепродажи

Производители, когда право им это позволяет, часто устанавливают цену перепродажи, ниже которой розничным продавцам не позволя­ется продавать их продукт. В деле Dr. Miles Верховный Суд постано­вил, что, поскольку результат аналогичен результату сговора рознич­ных продавцов по поводу цены, который есть незаконное фиксирова­ние цены, поддержание единой цены перепродажи также незаконно.¹⁴ Это рассуждение не объясняет, почему производитель должен хотеть, чтобы розничные продавцы его продукта получали монопольную при­быль, и упускает из виду возможность того, что поддержание единой цены перепродажи может производить дополнительный эффект, от­сутствующий в случае дилерского картеля: обеспечение оптимально­го уровня предпродажного обслуживания продукта производителя. Предположим, существует некий вид предпродажного обслуживания, ценный для потребителя и предоставляемый розничным продавцом с большей эффективностью, чем производителем, причем нет воз­можности назначить за него отдельную цену: например, хорошо обо­рудованный демонстрационный зал, в котором работают вежливые и красиво одетые продавцы.¹⁵ Розничный продавец, который добро­вольно предоставляет это обслуживание, может быть «обойден» (по цене)

¹³ Иными словами, предельный гонорар равен нулю. Так ли обстоит дело с предельными издержками?

¹⁴ Dr. Miles Medical Co. v. John D. Park & Sons Co., 220 U.S. 373 (1911).

¹⁵ Почему нельзя продавать эту услугу отдельно? В более общем смысле, почему трудно продавать информацию о продукте отдельно от продукта? И почему наш аргумент ограничивается предпродажным обслуживанием?

конкурирующим розничным продавцом, который такого об­служивания не предоставляет. Второй розничный продавец может воспользоваться услугами первого — убеждая своих покупателей идти к первому продавцу, но затем возвращаться к нему из-за выгодной цены, которая обусловлена отказом от расходов на предпродажное обслуживание, подобное проводимому первым продавцом. Это хоро­ший пример внешней выгоды. Предоставляя бесплатные услуги по­требителям, первый розничный продавец создает выгоду для конку­рирующих продавцов данного товара.

Производитель может предотвратить использование конкурента­ми того факта, что некоторые продавцы представляют предпродажное обслуживание, путем фиксирования минимальной розничной цены на уровне, который создает достаточно доходов сверх издержек дис­трибуции, чтобы розничный продавец мог представлять услуги на том уровне, который желателен для производителя. Не имея воз­можности конкурировать в цене, но имея возможность конкурировать в качестве, каждый розничный продавец будет инвестировать в пред­продажное обслуживание, чтобы переманить покупателей от своих соперников. Эта конкуренция будет продолжиться до тех пор, пока предпродажное обслуживание не достигнет того уровня, который желателен для производителя, и монопольная прибыль, которую по­лучали бы розничные продавцы, продавая по фиксированной цене без предоставления предпродажного обслуживания, полностью исчез­ла бы. Это еще один пример тенденции, обсуждавшейся в главе 9, к трансформации потенциальной монопольной прибыли в издержки через неценовую конкуренцию (в данном случае — предпродажное об­служивание).¹⁶

Если бы было возможно продавать предпродажные услуги отдельно, было бы это эффективно? Чтобы аргумент об услугах дилера был применим, должен ли продукт быть достаточно сложным? См. Pauline М. Ippolito & Thomas R. Overstreet, Jr. Resale Price Maintenance: An Economic Assessment of the Federal Trade Commission's Case Against the Corning Glass Works, 39 J. Law & Econ. 285 (1996). См. также Pauline M. Ippolito. Resale Price Maintenance:

Empirical Evidence From Litigation, 34 J. Law & Econ. 263 (1991). В этой работе делается вывод, что поддержание единой цены перепродажи редко применяется как метод сговора.

¹⁶ В связи с теорией поддержания единой розничной цены на основе «дилерских услуг» возникают следующие вопросы.

а) Подразумевает ли теория, что производитель имеет монопольную власть? Если нет, почему розничные продавцы конкурирующих производите­лей не могут воспользоваться фактом предоставления услуг дилерами дан­ного производителя?

б) Как можно эмпирически отличить поддержание единой цены пере­продажи, введенное производителем ради своей выгоды, и поддержание единой цены перепродажи, за которым стоит созданный дилерами картель? По­чему нельзя просто задаться вопросом, продается ли данный продукт обычно со значительным предпродажным обслуживанием?

в) Есть ли аналитическое различие между поддержанием единой цены перепродажи и либо выделением эксклюзивных территорий дилерам, либо запрещением им продавать другим дилерам или через них?

Трудно понять, почему право склоняется к запрещению практи­ки, которая имеет целью преодоление проблем «безбилетника» зако­нопослушных бизнесменов. Нелегко и показать, что экономическое благосостояние на самом деле повышается вследствие поддержания единой цены перепродажи. Это можно увидеть на рис. 10.2, где МС = р есть издержки розничной дистрибуции, а значит и розничная цена в отсутствие предпродажного обслуживания; р' — минимальная рознич­ная цена, зафиксированная производителем, а МС' — новые издерж­ки дистрибуции, включающие предпродажное обслуживание, предла­гать которое побуждает производителей р' ; D' — новая более высокая кривая спроса, создаваемая в результате предоставления обслужи­вания.

Производитель выигрывает, поскольку он продает больше при той же цене. (Цена, которую он берет с розничного продавца, не под­вержена (по крайней мере, не должна быть подвержена) влиянию фиксирования розничной цены, порождающего изменения, показан­ные на рисунке.) Некоторые потребители выигрывают, включая, по определению, всех тех, кто покупает продукт в первый раз по причи­не сопровождающих его услуг. Но некоторые другие потребители проигрывают — те, кто платит более высокую цену, чем до начала предоставления предпродажного обслуживания, и при этом не полу­чает соответствующей выгоды.

Выгоды и издержки можно сравнить по заштрихованным зонам на рис. 10.2. Заштрихованная зона между кривыми спроса является выгодой от поддержания единой цены перепродажи; заштрихован­ная область между кривыми предельных издержек представляет из­держки. Хотя выгоды превышают издержки, можно легко перечер­тить графики так, что издержки будут превышать выгоды, даже если при этом спрос будет больше при более высокой цене (почему эта особенность важна?). Выгоды, которые производители создают для потребителей, продавая по цене ниже той, которую они вынуждены были бы платить при системе совершенной ценовой дискриминации (иными словами, излишек потребителя), не влияют на решения про­изводителя, поскольку он, по определению, не получает этих выгод. Это внешние выгоды, поэтому он может предпринять шаги, в резуль­тате которых эти выгоды случайно снизятся, если эти шаги увеличи­вают его прибыль.

Должно ли антимонопольное законодательство принимать в рас­чет этот момент? Можете ли вы сказать, почему если принимать его в расчет, то фирме пришлось бы приобретать государственное разреше­ние на улучшение качества своего продукта?

Результаты поддержания единой цены перепродажи, состоящие в росте не только цены, но и качества (если качество включает пред­продажное обслуживание, предлагаемое совместно с продуктом), ино­гда описывается в терминах подмены ценовой конкуренции нецено­вой, что справедливо, или в терминах подмены конкуренции в рамках одной торговой марки конкуренцией между торговыми марками, что неверно. Поддержание единой цены перепродажи действительно огра­ничивает ценовую конкуренцию среди розничных продавцов товаров определенной марки, на которые производитель фиксировал цену перепродажи, — конкуренцию в рамках одной торговой марки — и тем самым стимулирует конкуренцию между торговыми марками, делая марку данного производителя более привлекательной по срав­нению с другими. (Увеличение ее привлекательности измеряется рас­стоянием между q и q'. Можете ли вы сказать, почему?) Однако в рамках одной марки конкуренция не сокращается: она просто транс­формируется из ценовой в конкуренцию услуг. Поддержание единой цены перепродажи не будет выгодным производителю, если не по­буждает розничных продавцов его продукта к энергичной конкурен­ции друг с другом, но только в предоставлении услуг, а не в сниже­нии цен.

10.4. Слияния, которые порождают монополии или олигополии

Тот факт, что правовые нормы, наказывающие лишь картелизацию, могут быть обойдены путем объединения членов картеля в одну фир­му, дает экономическое оправдание отказа большинства членов Вер­ховного Суда в процессе Northern Securities¹⁷ к принятию позиции Джастиса Холмса, согласно которой Акт Шермана неприменим к слияниям. Но Холмс был прав относительно затруднений, связанных с распространением закона не только на картели, но и на слияния. Условия спроса и предложения на рынке могут быть таковы, что одна фирма в состоянии поставить с более низкими средними издержками, чем две или более фирмы, весь объем выпуска, на который предъяв­лен спрос, или одна фирма может иметь передовой менеджмент, в ру­ках которого активы всех остальных фирм стоили бы больше, чем они стоят в данный момент. Любая из этих ситуаций может приве­сти к монополии через слияние, которое может вызвать экономию издержек, превышающую возникающие издержки монополистического ценообразования.¹⁸ К сожалению, слишком трудно отличить ситуа­ции этого рода от ситуации слияния с целью создания монополии, которая подразумевает небольшие экономии издержек или никаких экономии вообще. Однако есть одна возможность, которая состоит в изучении изменений цены акционерного капитала конкурентов сли­вающихся фирм. Если цены их капиталов растут, это означает, что слияние является результатом монополистического сговора; если они снижаются, значит, слияние приведет к снижению издержек.

Несмотря на интерес к ним с аналитической точки зрения, монополии встречаются редко. Олигополии — рынки, на которых несколько фирм осуществляют большинство продаж, — достаточно широко распространены, и вопрос их конкурентного значения про­тиворечив. Поправки 1950 г. к разделу 7 Акта Клейтона, которые интерпретировались как устанавливающие строгий предел слияни­ям между конкурентами, часто поддерживались как необходимые для предотвращения усиления олигополии. Хотя число фирм на рынке дает основания опасаться картелей, поскольку чем меньше фирм, тем меньше издержки координирования их деятельности, есть настолько много других факторов, касающихся склонности к картелизации, что представляется сомнительным, что один лишь этот фактор оправдывает драконовский закон против слияний. Ско­рее, интеллектуальное основание такому закону дает мнение многих

_

¹⁷ Northern Securities Co. v. United States, 193 U.S. 197 (1904).

¹⁸ Каковы должны быть в этом случае последствия постановления, за­прещающего слияние?

экономистов, согласно которому олигополия приводит к ценам выше конкурентных, даже если фирмы в своих решениях о ценообразова­нии независимы друг от друга. За этим мнением стоит следующее рассуждение: с одной стороны, каждая фирма будет неохотно сни­жать цены, зная о том, что снижение ею цены окажет настолько быстрое и значительное влияние на доли рынка ее соперников, что они быстро парируют удар, устранив тем самым выгоды первой фирмы; с другой — если фирма поднимет цену, ее конкуренты также поднимут цены, зная о том, что все будут получать большую прибыль при более высокой цене.

Теория взаимозависимости сталкивается с серьезными проблема­ми и, хуже того, может оказаться бесполезной. Она не объясняет, как олигополисты устанавливают цену выше конкурентной в первый раз. Если, как утверждает теория, олигополисты очень осторожно отно­сятся к реакциям друг друга на любое изменение цены, то фирма, намеревающаяся увеличить цену, должна опасаться, что ее конкурен­ты не сразу последуют за ней и этим запаздыванием выиграют про­дажи у нее. Другая проблема состоит в том, что оптимальная ценовая стратегия фирмы, принимающей в расчет реакции конкурентов на изменения ее цены, является неопределенной. Фирма должна вы­числять не только то, как конкурент среагирует на данное изменение цены, но и как он среагирует на ее реакцию на его реакцию и т. д. до бесконечности.

Альтернативный подход заключается в рассмотрении антикон­курентного ценообразования на олигополистических рынках как осо­бой формы сговора, при котором малочисленность продавцов мини­мизирует потребность в открытой коммуникации. Теория олигопо­лии становится частным случаем теории картелей, хотя остается неопределенным, насколько применимы правовые нормы к совершен­но не проявляемому сговору.¹⁹ Но, запрещая крупные горизонтальные слияния, они могут предотвратить возникновение олигополии, доста­точно компактной для возможности совершенно непроявляемого сго­вора.

10.5. Монопольная власть

До сих пор мы трактовали монопольную власть как лишенную ка­ких-либо проблем. Если на рынке одна фирма, она обладает мо­нопольной властью; если фирмы на рынке действуют как одна в результате сговора, они обладают совместной монопольной властью.

¹⁹ См., например, Е. I. Du Pont de Nemours & Co. v. FTC, 729 F.2d 128 (2d Cir. 1984).

Но зачастую неясно, действительно ли фирма (или группа фирм, на­значающая единую цену) имеет монопольную власть, и для анти­монопольного законодательства важно умение определять наличие или отсутствие этой власти. Предположим, две конкурирующие фир­мы сливаются. Возможно, слияние будет незаконным, если возник­шая в результате фирма будет обладать монопольной властью или даже если группа ведущих фирм, включающая возникшую при слия­нии фирму, будет иметь совместную монопольную (олигопольную) власть, но в ином случае слияние может быть вполне законным. Как мы можем определить, имеет ли фирма такую власть? Имеет ли смысл говорить о различных степенях монопольной власти?

Вспомним, что монополист продает в точке пересечения — точке равенства — предельной выручки и предельных издержек. Предполо­жим, предельные издержки постоянны в соответствующем диапазоне объемов выпуска, обозначим их МС. Теперь мы должны найти MR. Мы знаем, что она соотносится с ценой Р, но меньше цены, если продавец сталкивается с кривой спроса, имеющей отрицательный наклон. Если продавец — конкурентная фирма, которая может прода­вать все свои продукты по рыночной цене, не влияя на эту цену, тогда Р = MR. Каждая дополнительная проданная единица увеличивает выручку фирмы на цену единицы продукта. Но если кривая спроса имеет отрицательный наклон, продажа дополнительной единицы принесет дополнительной выручки меньше Р, поскольку продажа дополнительного объема выпуска приводит к снижению Р. Насколько? Это зависит от ценовой эластичности спроса. Предположим, эластич­ность равна 3 (на самом деле -3, но мы можем игнорировать знак «минус»). Это подразумевает, что 1%-ное увеличение выпуска приве­дет к снижению цены на 1/3%, что означает увеличение общей вы­ручки на 2/3%. Сделав обобщение на основе этого примера, мы мо­жем вычислить предельную выручку по формуле MR = P (1 - 1/е), где е — ценовая эластичность спроса.²⁰ Поскольку MR = МС и конкурен­тная цена должна быть равной МС, мы можем (с некоторыми пере­становками) вывести соотношение монопольной и конкурентной цены, Р/МС, как е/(е - I).²¹ Таким образом, чем больше эластичность спро­са, тем меньше соотношение монопольной и конкурентной цены и тем меньшую монопольную власть будет иметь фирма. (Почему е должно быть больше единицы?) Если бы е было бесконечным, это означало бы, что кривая спроса совершенно горизонтальна (почему

²⁰ Вывод формул этого параграфа см. в работе William М. Landes & Richard A. Posner. Market Power in Antitrust Cases, 94 Harv. L. Rev. 937, 983-986 (1981).

²¹ Это подразумевает, что МС постоянно (горизонтальная линия).

в этой ситуации е бесконечно?), Р была бы равной МС и фирма не имела бы монопольной власти. Если, как в нашем примере, е = 3, монопольная цена выше конкурентной на 50%; если 2, она будет в два раза превышать конкурентную цену.

Эта формула позволяет показать, что монопольная власть: 1) яв­ляется переменной, а не постоянной; 2) зависит исключительно от эластичности спроса, с которым сталкивается фирма при максимизи­рующей прибыль цене. Другая формула позволяет нам вывести эту эластичность (назовем ее e_df) из эластичности спроса на рынке, ча­стью которого является фирма e_dm, эластичности предложения других фирм на рынке е_s и доли рынка фирмы S: e_df = e_dm/S + е_s(1 - S )/S. Если бы фирма имела 100% рынка, то эластичность спроса на ее продукты, конечно, была бы равна эластичности спроса на рынке. Но чем меньше доля рынка фирмы, тем больше эластичность спроса на ее продукт по отношению к эластичности спроса на рынке.

Это совершенно интуитивный результат. Возможно, не существует хороших заменителей изделий, в этом случае цена изделия может еще вырасти, пока не возникнет достаточного замещения другими продуктами; поэтому e_dm может составить лишь 2, т. е. если все про­изводители данного изделия сократят свой выпуск на 2%, цена выра­стет лишь на 1%. Но производитель, который продает лишь 10% произведенных на рынке изделий, не может привести к 1%-ному уве­личению цены путем сокращения своего объема выпуска на 2%. Он должен сократить выпуск всего рынка на 2%, а это означает, что он должен сократить свой объем выпуска (который составляет лишь десятую часть выпуска на рынке) на 20%. Поэтому e_df должно быть равно 20, даже если конкуренты фирмы не ответят на сокращение ее выпуска увеличением их выпуска. Но они, конечно, ответят в зависи­мости от эластичности предложения (реакции количества предложе­ния на небольшие изменения цены).

Предположим, эластичность предложения конкурентов равна единице, т.е. 1%-ное увеличение цены приведет к увеличению их выпуска на 1%. Чем больше их относительная доля рынка ((1 - S)/S), тем больше должно быть влияние увеличения их выпуска на сокра­щение рыночной цены, если одна из фирм сокращает свой соб­ственный выпуск в стремлении увеличить цену. При допущении, что e_s = 1 и предполагаемый монополист имеет лишь 10% рынка, легко показать, что при учете реакции предложения e_df составит не 20, а 29. Конечно, это подразумевает, что конкурирующие фирмы «принимают цену», т.е. при росте цены они автоматически увели­чивают свой выпуск, пока их предельные издержки не сравняются с данной ценой. Если они ограничивают свой выпуск, чтобы увели­чить рыночную цену, мы снова возвращаемся к неопределенностям теории олигополии.

10.6. Определение рынка и доли рынка

Как стало ясно в п. 10.5, важными для оценки монопольной власти, или, как ее иногда называют, рыночной власти, являются эластич­ность спроса на рынке, доля рынка фирмы или фирм, предположи­тельно обладающих монопольной властью, и эластичность предложе­ния других фирм. Но это ставит задачу выяснения эластичностей рыночного спроса и предложения. Хотя и был достигнут некото-рыи прогресс в непосредственном определении этих эластичностей,²² в большинстве антимонопольных процессов продолжают полагаться на чрезвычайно сомнительные признаки, которые суммируются в кон­цепции продуктового и географического рынка. Если продукт не имеет близких заменителей по спросу (т. е. ничто не предоставляет потре­бителю те же услуги при примерно той же цене) и продавцы других продуктов не могут с легкостью переключиться на изготовление дан­ного продукта, то рыночные эластичности спроса и предложения пред­полагаются низкими. Из этого можно сделать вывод, что любая фир­ма с существенной долей продаж данного продукта обладает доста­точно большой монопольной властью при условии, что продавцы аналогичного продукта в других географических областях не могут войти на (локальный, региональный или национальный) рынок, если цена на нем выросла незначительно. В данном случае рынок был определен слишком узко и соответствующие эластичности недооце­нены.

В процессе о монополизации производства целлофана Верхов­ный Суд постановил, что рынок целлофана не является монополизи­рованным, поскольку имела место высокая перекрестная эластичность спроса между целлофаном и другими гибкими упаковочными мате­риалами.²³ Монополист, как мы знаем, всегда продает на эластичном промежутке своей кривой спроса. Одной из причин, по которым кривые спроса имеют эластичные промежутки, является тот факт, что чем выше цена продукта, тем более привлекательными для потреби­теля становятся продукты-заменители. Поэтому неудивительно, что

²² См., например, Н. S.Houthakker & Lester D. Taylor. Consumer Demand in the United States: Analyses and Projections 166-167 (2d ed. 1970) (таблица 4.2); Robert Archibald & Robert Gillingham. A Decomposition of the Price and Income Elasticities of the Consumer Demand for Gasoline, 47 S. Econ. J. 1021 (1981); Eric A. Hanushek & John M.Quigley. What Is the Price Elasticity of Housing Demand?, 62 Rev. Econ. & Stat. 449 (1980); C.Richard Shumway & Hongil Lim. Functional Form and U.S. Agricultural Production Elasticities, 18 J. Agricultural & Resource Econ. 266 (1993); Hillard G.Huntington. Inferred Demand and Supply Elasticities From a Comparison of World Oil Models, in International Energy Economics 239 (Thomas Sterner ed. 1992).

²³ United States v. E. J. du Pont de Nemours & Co., 351 U. S. 377 (1956).

существует значительная перекрестная эластичность спроса между монополизированным продуктом и другими продуктами на уровне монопольной цены-выпуска. Высокая перекрестная эластичность спро­са на целлофан могла говорить лишь о том, что фирма Дюпон не могла поднять цену целлофана еще выше, не потеряв значительную долю рынка в пользу продуктов-заменителей, и это соответствовало бы предположению о том, что существующая цена — монопольная. Использование судом данных о высокой перекрестной эластичности спроса имело бы больший смысл, если бы ситуация подразумевала повод для объединения производителей целлофана и проблема состо­яла бы в том, создаст или увеличит это объединение монопольную власть. Если перекрестная эластичность спроса между целлофаном и заменяющими его упаковочными материалами была высокой до объ­единения, то возникшая фирма имела бы мало возможностей для увеличения цены.²⁴

Так как издержки транспортировки высоки по сравнению с цен­ностью продукта, не все производители продукта могут отказаться в состоянии конкурировать за одних и тех же потребителей. Иными словами, рынки могут быть географически ограниченными. Тенден­цией судов было включать в рынок тех продавцов, которые продают свои продукты одной и той же группе потребителей, и исключать остальных. Это одновременно слишком много и слишком мало. Если рынок монополизирован, монопольная цена привлечет продавцов с удаленных рынков, которые не могли бы покрыть свои транспортные и другие торговые издержки при конкурентной цене (проблема в случае с целлофаном). Если рынок не монополизирован, может суще­ствовать группа удаленных продавцов, которые в данный момент не осуществляют поставок на данный рынок, но могли бы начать по­ставки даже при незначительном росте цены (т. е. есть хорошие заме­нители в производстве). Возможно, издержки торговли на данном рынке для внешних продавцов будут на 2% выше издержек «вну­тренних» продавцов в результате транспортных расходов. Это подра­зумевает, что, если бы в результате монополизации рыночная цена

²⁴ Это не значит, что справедливо обратное утверждение: если бы в нашем гипотетическом случае слияния производителей целлофана пере­крестная эластичность спроса между целлофаном и другими упаковочными материалами была низкой, мы не имели бы права делать вывод, что спрос на целлофан неэластичен по цене. Тот факт, что продукт не имеет близких заменителей, не обязательно подразумевает готовность потребителей платить более высокие цены, лишь бы не оставаться без продукта. Чтобы убедиться в том, что спрос на продукт эластичен по цене, достаточно убедиться в нали­чии у потребителей альтернативных способов использования своих денег, к которым (способам) они обратятся при увеличении относительной цены продукта.

возросла на 2%, внешние продавцы начали бы поставки на данный рынок и цена не смогла бы увеличиваться дальше. Но даже большие транспортные издержки не могут дать «близким» продавцам моно­польную власть. Предположим, продавцы, находящиеся на юго-восто­ке и продающие на северо-востоке, несут дополнительные транспорт­ные издержки, составляющие 6% их общих издержек, но их нетран­спортные издержки на 4% ниже издержек северо-восточных продавцов; потенциальная монопольная власть северо-восточных продавцов бу­дет не больше, чем в нашем предыдущем примере.

Если удаленные продавцы осуществляют некоторую часть мест­ных продаж по конкурентной цене, как вычислить доли рынка? Пред­положим, местные продавцы производят и продают 90 из 100 каких-то изделий в Иллинойсе; фирма из Индианы продает остальные 10. Однако фирма из Индианы продает в других местах в два раза больше этих изделий, чем в Иллинойсе; таким образом, ее общий объем выпуска составляет 30. Если предположить, что текущая рыночная цена в Иллинойсе является конкурентной (почему это имеет значение?), какова доля рынка Иллинойса фирмы из Индианы — 10% (10/100) или 25% (30/(30 + 90))? Правильный ответ — 25%. Поскольку фир­ма из Индианы преодолела барьеры транспортных издержек, с кото­рыми она столкнулась в связи с отдаленностью от потребителей Ил­линойса, она могла направить остальную часть своего выпуска в Ил­линойс даже при незначительном росте цены — и сделала бы это. Она должна получать в Иллинойсе такую же прибыль, как и в других местах; иначе она должна перенести продажи из Иллинойса в другое место. Если в Иллинойсе происходит увеличение цены, которому не следуют в других местах, она сможет получать больше денег в Илли­нойсе, поэтому у нее будет мощный стимул переместить продажи туда. Эта возможность ограничивает монопольную власть фирм Ил­линойса и охватывается путем включения общих продаж фирмы из Индианы — а не только ее продаж в Иллинойсе — в общее количе­ство продаж на рынке Иллинойса.²⁵

Доля рынка, если рынок правильно определен, может быть инди­катором монопольной власти. Но это мало о чем говорит. Например, мы знаем, что, если эластичность спроса на рынке равна 2 и эластич­ность предложения равна 0, фирма с долей рынка 50% будет иметь эластичность спроса 4, что позволит ей назначать цену, на 33% пре­вышающую конкурентную, — довольно много. Но если ее доля рынка лишь 20%, она может назначать цену на 11% выше конкурентной. Однако, поскольку более высокая рыночная эластичность спроса или

²⁵ Оцените следующее утверждение: два продукта принадлежат одному рынку тогда и только тогда, когда их цены находятся в тесной прямой (положительной) зависимости. См. George J. Stigler & Robert A. Sherwin. The Extent of the Market, 28 J. Law & Econ. 555 (1985).

предложения может значительно сократить эту величину, трудно осно­вывать какие-либо выводы лишь на доле рынка, даже если прене­бречь значительной вероятностью того, что, если фирма выросла до крупных размеров не в результате недавних слияний (почему такая оговорка?), она работает эффективнее конкурентов (почему?) и ее более низкие издержки могут быть важнее социальных издержек, возника­ющих в результате назначения ею монопольной цены. Действитель­но, ее монопольная цена может оказаться ниже, чем была бы конку­рентная цена (покажите это графически).

10.7. Потенциальная конкуренция

Потенциальная конкуренция стала важной концепцией в антимоно­польном законодательстве; точнее, это две концепции: воспринимае­мая потенциальная конкуренция и фактическая потенциальная кон­куренция. Первая лучше всего отражает саму идею «потенциальной» конкуренции. Фирмы, которые не продают на рынке, но стали бы продавать при повышении рыночной цены, являются потенциальны­ми конкурентами. Фирмы, которые вступят на рынок в будущем, даже если цена не возрастет, — «фактические потенциальные конку­ренты» на языке антимонопольного законодательства — лучше назы­вать просто будущими конкурентами.

Мы знаем, что чем выше эластичность спроса, с которым стал­кивается фирма, тем меньшей рыночной властью она обладает. Мы также знаем, что если увеличение цены вызовет увеличение выпуска другими фирмами, т. е. если эластичность предложения положитель­на, то эластичность спроса для фирмы будет выше, чем в ином слу­чае. Однако это предполагает, что нет необходимости в отдельной доктрине «потенциальной» конкуренции. Все, что нужно, — это опре­делить рынки достаточно широко, чтобы они включали фирмы, кото­рые, хотя и не продают в настоящее время на рассматриваемом рынке, начали бы продавать при незначительном росте цены. Предположим, алюминиевые и медные провода являются хорошими заменителями друг друга в производстве, поскольку для производства тех и других используются одни и те же машины, но они являются плохими заме­нителями друг друга в потреблении. Если цена меди возрастает выше конкурентного уровня, производители алюминиевого провода пере­ключатся на производство медного провода; и их способность к пере­ключению примерно соответствует их теперешнему выпуску алюми­ниевого провода (почему?). Поэтому выпуск рынка алюминиевого провода должен включаться при вычислении рыночной доли сторон при слиянии производителя медного провода и производителя алю­миниевого провода.

Но в данной ситуации вновь входящий не нуждается в строи­тельстве новых производственных мощностей; а что если он нуждает­ся? Поскольку строительство производственных мощностей занимает некоторое время, угроза входа, создаваемая фирмой, скорее повлияет на долгосрочную, чем на краткосрочную эластичность спроса, с кото­рой сталкиваются фирмы на рынке; и поскольку сговор обычно явля­ется краткосрочным явлением (почему?), возможно, устранения по­добных угроз недостаточно для гарантии достижения антимонополь­ных целей, особенно потому, что будет трудно подсчитать доли рынка фирм, которые еще не имеют производственных мощностей. Действи­тельно, довольно трудно выяснить, какие фирмы скорее всего постро­ят производственные мощности, чтобы вступить на рынок, если ры­ночная цена превысит конкурентный уровень.

Кроме того, применение доктрины воспринимаемой потенциаль­ной конкуренции к вновь входящим, которые для вступления на рынок должны построить производственные мощности, подразумевает, что вступающие в сговор фирмы выигрывают от установления цены, сдер­живающей вход даже в долгосрочном периоде. Это называется лими­тирующим ценообразованием, и совершенно неясно, имеет ли данное понятие экономический смысл.²⁶ (Если нет, то стремление сохранить потенциальных конкурентов для поощрения лимитирующего цено­образования также не имеет смысла.) Поскольку долгосрочные издерж­ки вновь входящего, скорее всего, будут не выше издержек уже присутствующих на рынке фирм, лимитирующее ценообразование под­разумевает ценообразование на уровне, близком к предельным издерж­кам, — сомнительная политика с точки зрения максимизации прибы­ли, особенно в силу того, что сговор, весьма вероятно, разрушится под собственным весом в довольно короткое время. Максимизирующая прибыль стратегия участников сговора, скорее всего (хотя и не обяза­тельно), будет состоять в ценообразовании на основе (более высокой) краткосрочной эластичности спроса, а стало быть, в игнорировании каких-либо потенциальных конкурентов, которые не могут в силу отсутствия у них возможностей по изготовлению соответствующего продукта вступить на рынок мгновенно.

Это оставляет возможность появления будущих конкурентов, вход которых может снизить цену в долгосрочном периоде, даже если осо­знание их потенциального входа не оказало влияния в краткосроч­ном периоде. Но если маловероятно, что сговор будет существовать за пределами краткосрочного периода, зачем беспокоиться об устране­нии будущего конкурента путем слияния? В качестве профилактики будущих картелей? Но поскольку будущие конкурентные выгоды ме­нее ценны, чем текущие, в результате дисконтирования к теперешней ценности, насколько вероятно, что они будут важнее каких-либо экономии издержек (которые будут реализованы быстрее), порожден­ных слиянием?

­

²⁶ Но см. Margaret A. Peteraf & Randal Reed. Pricing and Performance in Monopoly Airline Markets, 37 J. Law & Econ. 193 (1994).

10.8. Хищничество

До сих пор мы подчеркивали приобретение монопольной власти с помощью объединения или других форм кооперации между конку­рентами. Важен вопрос о том, может ли подобная власть быть приоб­ретена и увеличена усилиями одной фирмы. Мы можем оставить в стороне ситуацию, в которой фирма приобретает монополию или круп­ную долю рынка за счет более высокой эффективности или государ­ственной лицензии, и сосредоточить свое внимание на тактике, кото­рая предположительно вредит конкурентному процессу. Одним из видов такой тактики является хищническая ценовая дискримина­ция: фирма продает по цене ниже издержек на некоторых рынках; после вытеснения конкурентов она устанавливает монопольную цену.²⁷ Менее жесткий вид — фирма продает по цене ниже издержек, чтобы наказать снизившего цену или сдержать новый вход на рынок. Дока­занные случаи хищнической ценовой дискриминации были редки даже до того, как данная практика стала незаконной. Данная практи­ка является очень дорогостоящей для «хищника». Он приносит су­щественные убытки в настоящем ради выгод, которые не только отсрочены, но и могут оказаться временными, потому что, как только существующие конкуренты будут вытеснены с рынка и на нем будет установлена монопольная цена, новые конкуренты будут привлечены на рынок этой ценой; возможно, придется повторять тактику. Заме­тим, что чем больше размеры монополиста по сравнению с вновь входящим, тем более дорогостоящими будут продажи по цене ниже издержек для монополиста по сравнению с вновь входящим, посколь­ку монополисту, вероятно, придется снизить цену всего своего объема выпуска (почему только «вероятно»?).

Если бы только угрозы хищнической ценовой дискриминации было достаточно для того, чтобы «построить» конкурентов, она упо­треблялась бы часто, так как угроза стоит недорого (за исключением издержек правового наказания). Но чтобы быть эффективной, угроза должна быть убедительной. Угроза продажи по цене ниже издержек обычно не будет убедительной. Жертва угрозы будет знать, что угро­жающего будут сдерживать от выполнения угрозы его собственные

²⁷ Если потребители понесут ущерб в долгосрочном периоде, почему они содействуют «хищнику», покупая у него, когда он продает по цене ниже издержек?

интересы, поскольку продавать по цене ниже издержек — дело весь­ма дорогостоящее. Однако угроза может оказаться убедительной, если угрожающий имеет монопольное положение на нескольких различ­ных рынках, тогда как каждый из его конкурентов продает лишь на одном из этих рынков. Монополист может оказаться в состоянии убедить каждого конкурента в том, что он выполнит свою угрозу продажи по цене ниже издержек на некоторых рынках, чтобы сде­лать свои угрозы на других рынках более достоверными, или он смо­жет сдержать новый вход путем назначения цены ниже издержек при первой попытке входа фирмы на рынок в надежде удержать от дальнейшего входа. Издержки одного или двух эпизодов продаж по цене ниже издержек могут быть небольшими по сравнению с выгода­ми, которые монополист извлекает из установления доверия к своим угрозам.²⁸

Однако далеко не очевидно, что немногочисленные случаи прода­жи по цене ниже издержек сделают убедительной угрозу монополи­ста продолжать это делать при дальнейших посягательствах на его власть. Он может блефовать — на самом деле из нашего обсуждения следует, что он действительно блефует: он назначает цену ниже из­держек только один или два раза, так как полагает, что этого будет достаточно, а не потому, что он имеет непоколебимое намерение встре­чать каждого вновь входящего или снижающего цену конкурента своей ценой ниже издержек. Если монополист смог создать себе репута­цию непримиримым, иррациональным гневом на всякого, посмевше­го вступить на рынок, где он является единственным продавцом, или продавать по более низкой цене (вид репутации, которую человек чести создает себе в обществе, основанном на мести (см. п. 8.3)), то его угроза репрессий против входящего путем продажи по цене ниже издержек независимо от того, сколько денег он потеряет при этом, не будет блефом и ему не надо будет ее выполнять. Но именно потому, что репутация человека, готового мстить за нарушение его восприни­маемых прав независимо от соотношения издержек и выгод, является выгодной — все выгоды и никаких издержек, — человеку, желающе­му приобрести такую репутацию, трудно убедить всех остальных в том, что он не является рациональным человеком, симулирующим иррациональность. Если он рационален, его угроза ценообразования ниже издержек не может быть убедительной по причинам, изложен­ным в п. 1.4, в котором при ознакомлении читателя с теорией игр рассматривалось ценообразование ниже издержек как стратегия сдер­живания входа. Мы видели, что при конечном числе потенциальных входящих угроза монополиста продавать по цене ниже издержек, чтобы сдержать первого из них, неубедительна, по крайней мере при условии рациональности и полноты информации. Эти оговорки важны (как и допущение о том, что входящие могут входить только последо­вательно). Особенно критична информация о рациональности монопо­листа. Если его рациональность неопределенна, его угроза может ока­заться убедительной, даже если он на самом деле рационален. Более того, при наличии этой неопределенности он может выполнить угро­зу, даже если он рационален (можете ли вы сказать, почему?).²⁹ Та­ким образом, хищническое ценообразование может быть рациональ­ной стратегией, если по крайней мере некоторые крупные продавцы (почему крупные?) иррациональны и неизвестно, какие именно. На­сколько велика вероятность, что это условие будет удовлетворено?

Другой способ сделать угрозу убедительной и тем самым пред­ставить объяснение, которое мы только что видели, — это настрой (precommit).³⁰ "Doomsday Machine" в фильме Dr. Strangelove являет­ся классическим случаем такого настроя. В случае мщения именно эмоции настраивают жертву оскорбления отомстить во что бы то ни стало. Может ли монополист убедить в своем хищническом поведе­нии по отношению к последнему входящему на рынок, если наймет одержимого местью менеджера? Можете ли вы объяснить, почему, для того чтобы эта стратегия могла сработать, фирма должна обязаться дать менеджеру не золотой, а платиновый парашют — астрономиче­ское выходное пособие — в случае увольнения?³¹

Более вероятной стратегией настраивания является строитель­ство большего количества производственных мощностей, чем необхо­димо монополисту для удовлетворения текущего и ожидаемого буду­щего спроса. Тогда, если новая фирма входит на рынок, монополист, имея избыточные мощности, сможет увеличить выпуск с очень низки­ми издержками, что позволит ему назначить более низкую цену, чем у вошедшего, не делая ее ниже своих собственных предельных издер­жек.³² Зная о том, что монополист может прореагировать на новый вход этим относительно безболезненным для себя способом, потенци­альные входящие могут воздержаться. Конечно, данная стратегия не лишена издержек для монополиста, так как он должен платить за

²⁹ См. Douglas G. Baird, Robert Н. Gertner & Randal С. Picker. Game Theory and the Law 181-183 (1994).

³⁰ Классическое обсуждение роли настроя в теории игр см. в работе Thomas С. Schelling. An Essay on Bargaining, 46 Am. Econ. Rev. 281 (1956).

³¹ Эмпирические сведения о том, что якобы хищнически ведущие себя фирмы не принимают стратегию убеждения, которую они должны практи­ковать с точки зрения моделей хищнического ценообразования в теории игр, см. в работе John R.Lott, Jr. & Tim C.Opler. Testing Whether Predatory Commitments Are Credible, 69 J. Bus. 339 (1996).

³² Предельные издержки имеют тенденцию быть низкими, если выпуск может быть увеличен без строительства новых мощностей.

создание и поддержание мощностей, которые он, возможно, и не будет использовать.

Хотя можно представить себе случаи, в которых хищническое ценообразование является рациональной стратегией, теперь должно быть ясно, почему доказанные случаи данной практики редки. Одна­ко если предположить, что попытки хищнического ценообразования иногда могут предприниматься и должны быть запрещены (следует ли второе утверждение из первого?), как мы можем операционализировать концепцию продаж по цене ниже издержек? Если фирма рабо­тает на полную мощность и продает по конкурентной цене (т. е. Р = МС), то, как ни удивительно, любое снижение цены сделает ее ниже издержек. Сказать, что фирма работает на полную мощность, равносильно тому, что она работает на промежутке растущих пре­дельных издержек — иначе она смогла бы продавать больше по кон­курентной цене. Таким образом, если она увеличивает выпуск, что она должна сделать, чтобы «перехватить» продажи у жертвы своих хищнических замыслов, ее предельные издержки возрастают, тогда как цена — предполагается, что она была не выше предельных издер­жек, — должна снижаться. Тем не менее правило, согласно которому любое снижение цены считалось бы хищническим, выглядит доволь­но нелепо! (Зачем конкурентная фирма может снижать цену?)

Допустим, предполагаемый хищник уже имеет некоторую моно­польную власть и потому продает по цене, превышающей его пре­дельные издержки, а не равной им, и решает снизить цену. Посколь­ку он не снижает свою цену ниже своих предельных издержек при новом, большем объеме выпуска, вызванном снижением цены, он не продает по цене ниже издержек в каком-либо смысле, имеющем от­ношение к конкуренции, поскольку снижение им цены не могло вывести из бизнеса никого, кроме менее эффективного конкурента, т. е. конкурента с более высокими предельными издержками. Пробле­ма, затрудняющая применение этого наблюдения в качестве основы для правовых норм, состоит в том, что предельные издержки не явля­ются величиной, фигурирующей в бухгалтерских отчетах фирмы или легко выводимой из имеющихся там величин (это обстоятельство отмечалось при обсуждении контрактных убытков в п. 4.8). Хотя предельные издержки являются функцией скорее переменных, чем постоянных издержек — постоянные издержки по определению не зависят от изменений объема выпуска, — предельные издержки и переменные издержки не являются синонимами.

Предположим, труд, материалы и другие переменные издержки производства 100 изделий составляют 100 долл. и составили бы 99 долл. при производстве 99 единиц, так что предельные издержки фирмы при производстве 100 единиц равны 1 долл. Но предположим также, что, если выпуск увеличен до 101 единиц (это превышает су­ществующие мощности фирмы), ее общие переменные издержки производства всего объема выпуска подскочат до 110 долл. Ее средние переменные издержки тогда будут 1.09 долл. (110 долл. / 101). Но ее предельные издержки будут 10 долл. Если она снизила цену с 3 долл. до 2 долл., чтобы создать спрос на больший объем выпуска, она при­менила хищническое ценообразование, хотя это будет трудно дока­зать, так как суду будет трудно вычислить предельные издержки фирмы. Выдвигались предложения использовать вместо них средние переменные издержки,³³ но в нашем примере, как мы видели, эти издержки составляют лишь 1.09 долл. Их использование в качестве мерила предельных издержек (которые составляют 10 долл.) приведет к неправильному выводу, что снижение цены (до 2 долл.) не было хищническим, поскольку 2 долл. > 1.09 долл.

Рисунок 10.3 является схематическим представлением этой проблемы. В данном случае фирма является конкурентной, но хочет стать монополистом. Она сталкивается с возрастающей кривой пре­дельных издержек, что подразумевает определенный предел эффек­тивного размера фирмы. Фирма снижает цену до р'  и увеличивает выпуск до q'  (что определяет q'?). В этой точке ее предельные издержки превышают цену. Но ее средние переменные издержки, которые воз­растают медленнее предельных издержек (поскольку более высо­кие издержки производства последней единицы усредняются с более низкими издержками производства предыдущих единиц), ниже цены, что создает вводящее в заблуждение впечатление, что фирма не ведет себя хищнически.

Другая проблема состоит в том, что вычисление переменных из­держек, а значит, и предельных весьма чувствительно к периоду вре­мени. В очень коротком периоде большинство издержек постоянны; в очень длительном периоде практически все (исключением могут быть издержки создания корпорации) переменны. Например, рента является постоянными издержками в краткосрочном периоде, но переменными в долгосрочном. Если потребности фирмы в рабочем пространстве изменяются, она будет платить другую ренту после окон­чания срока текущего договора аренды. То же самое можно сказать о страховке, жаловании управляющих, пенсиях, налогах на имущество, амортизации, рекламных расходах и многих других видах издержек. В принципе, периодом, в котором следует определять, какие издержки переменны, а какие

³³ Phillip Areeda & Donald F.Turner. Predatory Pricing and Related Practices Under Section 2 of the Sherman Act, 88 Harv. L. Rev. 697 (1975). Литература о хищническом ценообразовании обширна. Вот некоторые рабо­ты, с которых следует начать: Frank Н. Easterbrook. Predatory Strategies and Counterstrategies, 48 U. Chi. L. Rev. 263 (1981); Paul L.Joskow & Alvin K.Klevorick. A Framework for Analyzing Predatory Pricing Policy, 89 Yale L.J. 213 (1979); William J.Baumol. Predation and the Logic of the Average Variable Cost est, 39 J. Law & Econ. 49 (1996).

постоянны, должен быть период предполагае­мого хищнического ценообразования. Если снижение цены длится месяц, то соответствующими переменными издержками являются те, которые изменяются в течение месяца, например почасовая оплата труда, используемого при изготовлении продукта, и затраты на по­требленное при этом сырье. Чем дольше период снижения цены, тем большая доля издержек фирмы будет переменной. Если бы фирме было дозволено назначать цену на уровне краткосрочных переменных издержек, она смогла бы вытеснить с рынка более эффективную фир­му просто потому, что долгосрочные переменные издержки этой фир­мы — издержки, которые она должна нести, чтобы остаться в бизне­се, — намного больше краткосрочных переменных издержек даже менее эффективной фирмы. В нашем примере средние долгосрочные переменные издержки фирмы-хищника могут быть не 1.09 долл., а 2.20 долл. Однако предположим, что ее долгосрочные предельные издержки намного ниже 10 долл. и лишь немного выше 2.20 долл.³⁴ Чтобы завершить симметрию, отметим, что в долгосрочном периоде — соответствующем периоде существования предполагаемой хищниче­ской цены — средние переменные издержки сливаются со средними

³⁴ Почему? И почему долгосрочные предельные издержки всегда ниже краткосрочных предельных издержек при увеличении объема выпуска фирмы?

общими издержками (постоянные плюс переменные издержки, поде­ленные на объем выпуска фирмы). (Почему?)

Это обсуждение показывает, что средние переменные издержки являются довольно хорошим показателем предельных издержек в долгосрочном периоде (с оговорками, обсуждаемыми в главе 12). Но будет ли для фирмы иметь смысл применять хищническое ценообра­зование в течение длительного периода? В конце концов это должно удлинить период «возмещения расходов», когда хищник, уничтожив жертву, поднимает цену до монопольного уровня. Монопольная при­быль, полученная в этом периоде, должна быть дисконтирована к приведенной ценности при определении того, является ли продажа по цене ниже издержек (текущих издержек) выгодной.

Есть еще одна сложность. Предположим, фирма производит мно­го различных продуктов и некоторые исходные ресурсы — время управляющих, например, — одинаковы для различных продуктов. Если фирма снижает цену лишь одного продукта, как следует тракто­вать жалованье управляющих в краткосрочном и долгосрочном пе­риодах при выявлении хищнического характера снижения цены?

Этот вопрос иллюстрирует сложность проблем учета, которые возникают в процессах о хищническом ценообразовании. Бухгалте­ры, заинтересованные, как им и полагается, минимизацией свободы действий управляющих при характеристике расходов, не всегда отра­жают экономическую реальность в своих методах. Рассмотрим слу­чай рекламы. Бухгалтеры требуют, чтобы расходы на рекламу трак­товались как текущие расходы. Но поскольку влияние рекламы часто длится более года, они в действительности являются капитальными расходами и должны подвергаться амортизации на протяжении срока «действия». В каком случае в деле о хищническом ценообразовании имеет значение, считались ли расходы на рекламу текущими или они капитализировались и амортизировались?

Еще одна сложность состоит в том, что правовым стандартом, основанным на предельных или средних переменных издержках, можно манипулировать, поскольку в определенных пределах фирма может заменять переменные издержки постоянными. Предположим, у нее есть выбор между капиталоемким и трудоемким производством. Первое будет характеризоваться более высокими постоянными издерж­ками, второе — более высокими переменными издержками, посколь­ку легче изменять количество труда в соответствии со спросом на продукт фирмы, чем количество капитала. Поэтому первый путь даст фирме большую гибкость в ценообразовании при правовом стандарте, приравнивающем хищническое ценообразование к продаже по цене ниже предельных или средних переменных издержек. Таким обра­зом, правовой стандарт может исказить инвестиционные решения фирмы — в данном примере путем побуждения ее к принятию хищ­нической стратегии убеждения!

10.9. Демпинг и вопрос о свободной торговле

«Демпингом» называют практику продажи зарубежными фирмами своих продуктов в Соединенных Штатах по ценам ниже тех, по кото­рым они продают эти продукты на рынках своих стран. Данная прак­тика запрещена законом США (Акт о тарифах) в случаях, когда она причиняет «материальный ущерб» американской промышленности. Акт также вводит «компенсационные пошлины» (т. е. налог на им­порт) на импортные товары, которые были произведены с помощью субсидии государства, в котором находится производитель. Хотя ан­тидемпинговые и компенсационные меры обычно не классифициру­ются как антимонопольные правовые нормы, они основываются, или по крайней мере призваны основываться, на аналогичных приемах. Как ценовая дискриминация, так и субсидирование государством представляют собой отклонения от эффективного, конкурентного це­нообразования — хотя этот вывод зависит от точного значения, в ко­тором употребляются термины «дискриминация» и «субсидия». Дис­криминация в экономическом смысле относится к назначению про­давцом различных цен, не оправданных различием в издержках; конкуренция подразумевает приравнивание цены к предельным из­держкам, так что только различие в издержках может оправдать различие в цене. (Да, но что можно сказать о постоянных издержках? См. п. 12.1.) Обычно фирма дискриминирует, когда она обладает мо­нопольной властью, т. е. когда эластичность спроса, а не только пре­дельные издержки определяют назначаемую ею цену. Субсидия, пред­назначенная для того, чтобы позволить фирме продавать свой про­дукт по цене ниже предельных издержек, производит то же самое искажение, что и монопольная власть, которая позволяет ей прода­вать продукт по цене выше издержек: субсидия и результирующее изменение цены «переманивают» потребителей от продуктов, произ­водство которых связано с меньшими социальными издержками, по­добно тому как монополистическое ценообразование привлекает по­требителей к продуктам, производство которых связано с большими социальными издержками.

Но тот факт, что дискриминация и субсидии могут исказить конкуренцию, сам по себе не является достаточно веским доводом в пользу антидемпинговых и компенсационных законов. Предположим, японская фирма продает свой продукт по монопольной цене в Япо­нии в результате существующих там ограничений конкуренции и по конкурентной цене, т. е. равной предельным издержкам в Соеди­ненных Штатах. Это ценовая дискриминация, но она может причи­нить ущерб американским фирмам только в том случае, если их предельные издержки выше предельных издержек японской фирмы или если они продают по монопольным ценам. Ни в каком из этих

случаев эффективность, конкуренция или благосостояние покупате­лей в Соединенных Штатах не улучшатся в результате наказания японской фирмы.

Будет ли фирма (а не должна ли быть) наказана, зависит от смысла терминов «материальный ущерб» и «послужить причиной». Можно утверждать, что если промышленность США понесла ущерб в результате того, что японская фирма продает по цене, равной ее предельным издержкам, то этот ущерб американская промышлен­ность нанесла себе сама в результате неспособности американских фирм либо к минимизации своих издержек, либо к конкуренции.³⁵ Единственным экономическим аргументом в пользу наказания мо­жет быть то, что оно может оказать давление на японское прави­тельство, чтобы последнее ослабило ограничения конкуренции на японском рынке, позволяющие фирме практиковать дискримина­цию, ограничения, которые могут причинять ущерб бизнесменам и работникам США, не позволяя американским фирмам входить на японский рынок.

Конечно, если японская фирма продает по цене ниже издержек в США, надеясь компенсировать свои затраты позднее, когда она уни­чтожит конкуренцию со стороны американских фирм, применимы обычные антимонопольные нормы; но здесь нет необходимости в ан­тидемпинговом законе. Однако отметим, что, когда вся промышлен­ность иностранного государства, а не одна фирма подозревается в хищ­ническом ценообразовании на рынке Соединенных Штатов, данное подозрение должно рассматриваться с еще большим скептицизмом, чем в обычных случаях хищнического ценообразования. Одно дело, когда одна фирма решает сначала снизить цену и потом — возможно, через годы, — когда она вытеснит конкурентов, поднять цену. Чтобы группа фирм могла провести подобный маневр, необходима такая степень долговечности отношений и координации, которая под силу немногим картелям.

Анализ компенсационных пошлин аналогичен. Если иностран­ная фирма получает субсидии, чтобы продавать в Соединенных Шта­тах по более низкой цене, чем в отсутствие субсидий, экономиче­ский вопрос заключается в том, позволяет ли субсидия сделать цену ниже предельных издержек, и если так, то вероятно ли пре­кращение субсидирования в случае, когда американские конкурен­ты под этим давлением выходят из бизнеса. Если нет, т. е. ино-

³⁵ Аналогично, если издержки отечественной промышленности возра­стают и поэтому повышается цена, в результате чего увеличивается импорт и отечественная промышленность теряет продажи, «вызван» ли этот ущерб (утрата продаж и, по-видимому, прибыли) импортом или он «вызван» увели­чением издержек? См. Donald J. Rousslang. Import Injury in US Trade Law: An Economic View, 8 Intl. Rev. Law & Econ. 117 (1988).

странные экспортеры настолько влияют на экономическую полити­ку страны, что их экспорт может субсидироваться бесконечно, су­ществует довод в пользу трактовки данной субсидии как дающей постоянную выгоду американским покупателям, которая (выгода) может превзойти издержки американских производителей (поче­му?). В ином случае это снова вариант стандартной ситуации хищ­нического ценообразования.

Вопрос: если американский производитель доказывает, что ино­странный производитель продает по цене ниже издержек, следует ли американскому производителю позволить возместить все свои убытки или только те убытки, которые он понес бы, если бы про­давал по цене, равной предельным издержкам, и минимизировал эти издержки?

Конечно, соображения, которые в действительности приводят в действие антидемпинг, компенсационные пошлины и другие меры, направленные против предположительно «нечестных» приемов тор­говли иностранных производителей, намного шире, чем опасения относительно хищнического ценообразования. Основное соображение состоит в том, чтобы защитить промышленность США от иностран­ных производителей, которые имеют действительно низкие издержки в силу того, что платят более низкую заработную плату, несут мень­шие издержки по контролю за загрязнением окружающей среды и другим мерам регулирования, имеют более эффективное управление, более эффективных работников или больше современных производ­ственных мощностей. Меры, которые мотивируются таким образом, называются «протекционистскими». Идут бурные дебаты о том, суще­ствуют ли какие-либо удовлетворительные экономические аргументы в пользу протекционизма. В общем случае ответ отрицателен, если в качестве сверхзадачи принимается экономическое благосостояние мира в целом. Однако если в качестве таковой принимается защита благосостояния нации, тогда протекционизм в некоторых случаях может быть оправдан. Например, если страна является настолько крупным импортером определенного продукта, что у нее есть моно-псонная власть (см. п. 10.11), она может оказаться в состоянии, нало­жив пошлину на продукт, получить налоговый доход, который при добавлении к прибылям защищенных местных конкурентов превос­ходит издержки местных потребителей. Заметим, что квота, т. е. уста­новление максимального количества продукта, которое может быть импортировано, не может быть оправдана на этом основании, поскольку она не приносит никакого дохода, хотя она должна привести к сниже­нию цен, если Соединенные Штаты обладают монопсонией на дан­ный продукт.

Даже если страна не обладает монопсонной властью и считает соответствующей целью своей политики максимизацию свободной всемирной торговли, протекционистская мера (в данном случае  такое название неприменимо) может быть приемлема в качестве ответной репрессивной меры, призванной побудить другие страны к отказу от протекционистских мер. Предположительно, чем боль­ше доля страны на мировых рынках импорта, тем действеннее ее угрозы применения репрессивных мер. В то же время такая страна может также обладать монопсонной властью, так что на практике будет трудно определить, являются ли ее меры, выглядящие как протекционистские, действительно протекционистскими или просто репрессивными. Соединенные Штаты — крупный импортер — не­однократно эксплуатировали эту двусмысленность в своей торго­вой политике.