ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

100 Hot Books (Амазон, Великобритания)

В.С.Автономов

"НЕСВОЕВРЕМЕННЫЕ" МЫСЛИ ЙОЗЕФА ШУМПЕТЕРА

(предисловие редактора перевода в книге: Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия.М.Экономика,1995)

    Книга, предлагаемая вниманию читателя, вышла в свет более пятидесяти лет назад. Сам по себе этот срок не должен нас смущать. "Капитализм, социализм и демократия" часто включается в список наиболее выдающихся экономических произведений всех времен и народов, а ученик Шумпетера по Гарвардскому университету Поль Самуэльсон заявил, что эта великая книга лучше читается спустя сорок лет после опубликования, чем в 1942 или 1950 г. (годы выхода книги и смерти ее автора). Однако за десять лет, прошедших с момента этого высказывания, в мире и особенно в нашей стране изменилось столь многое, что проблема восприятия шумпетеровского шедевра стоит сейчас совершенно иначе.

   В доперестроечное время книга Шумпетера наравне с "Дорогой к рабству" Хайека, "Свободой выбора" Милтона и Розы Фридменов и другими "капиталистичёскими манифестами" украшала полки спецхранов наших научных библиотек. Теперь же они как бы стоят по разные стороны баррикад. Разрушение социалистической системы в мировом масштабе и разрушение марксистской системы в сознании большинства советских обществоведов вызвало мощное движение маятника интеллектуальной моды в сторону частнособственнического капитализма и идеологии классического либерализма. В западной экономической литературе наш читатель стал искать в первую очередь доказательства оптимальности свободного предпринимательства и невозможности построения какого бы то ни было социализма. Хайек и Фридмен по крайней мере в университетских аудиториях и на книжных лотках заняли место развенчанного пророка Карла Маркса.

   С этой точки зрения "Капитализм, социализм и демократия" выглядит несколько подозрительно. Шумпетер не скупится на похвалы Марксу, перемежая их, правда, с острой критикой. На вопрос: "Может ли капитализм выжить?" - отвечает: "Нет, не думаю". На вопрос: "Жизнеспособен ли социализм?" - заверяет: "Да, несомненно". Такие "несвоевременные" мысли, кажется, пора снова помещать в спецхран. (Впрочем, здесь, о чем мы будем говорить ниже, нечем поживиться и сторонникам социалистических идеалов.)

    И все же мы призываем читателя набраться терпения. Выводы о судьбах капитализма и социализма (как отмечал и сам Шумпетер) сами по себе немного стоят. Гораздо важнее то, кем и на основании чего они были сделаны. На эти вопросы мы попытаемся вкратце ответить в этом предисловии.

   Книги Йозефа Шумпетера в русском переводе уже известны нашему читателю. В 1982 г. издательство "Прогресс" выпустило "Теорию экономического развития", а в 1989-1990 гг. издательство "Экономика" - первые главы "Истории экономического анализа" в сборнике "Истоки: вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли" (Вып. 1, 2). Наконец, в 1989 г. в ИНИОН АН СССР был издан реферативный сборник, содержащий реферат книги "Капитализм, социализм и демократия", несколько посвященных этой книге обзоров и биографический очерк об авторе. Тем не менее, краткий очерк социально-политических воззрений и биографию Й.Шумпетера, в особенности моменты, имеющие отношение к проблемам исторических судеб капитализма и социализма, мы считаем необходимым поместить здесь.

    Йозеф Алоиз Шумпетер родился 8 февраля 1883 г. в моравском городе Триш (Австро-Венгрия) в семье мелкого текстильного фабриканта и дочери венского врача. Вскоре отец умер, а мать вторично вышла замуж за командующего Венским гарнизоном генерала фон Келера, после чего семья переехала в Вену и десятилетний Йозеф поступил в тамошний лицей Терезианум, дававший блестящее образование сыновьям венских аристократов. Из Терезианума Шумпетер вынес прекрасное знание древних и новых языков - древнегреческого, латинского, французского, английского и итальянского (это дало ему возможность читать в подлиннике экономическую - и не только - литературу всех времен и многих стран, составлять о ней независимое мнение, что поражает любого читателя "Истории экономического анализа") - и что, может быть, еще важнее - чувство принадлежности к интеллектуальной элите общества, способной и призванной к тому, чтобы управлять обществом наиболее рациональным образом. Эта элитарная установка очень заметна на страницах "Капитализма, социализма и демократии1', в частности, при описании преимуществ большого бизнеса над мелким, а также определяющей роли интеллигенции в возможном крушении капитализма и построении социалистического общества.

    Типичным для Австро-Венгерской монархии тех времен было и отделение буржуазии от власти (высшие чиновники рекрутировались из дворян), что, по мнению Шумпетера, способствовало развитию капитализма ввиду неспособности буржуазии к управлению государством.

    В 1901 г. Шумпетер поступил на юридический факультет Венского университета, в программу обучения на котором входили также экономические дисциплины и статистика. Среди экономистов-учителей Шумпетера выделялись корифеи австрийской школы Е.Бем-Баверк и Ф.Визер. Особое место занимал семинар Бем-Баверка, в котором Шумпетер впервые столкнулся с теоретическими проблемами социализма. Он изучал произведения Маркса и других теоретиков социализма (как известно, Бем-Баверк был одним из наиболее глубоких критиков экономической теории Маркса). Интересно, что из числа участников этого семинара впоследствии вышли и выдающийся критик социализма Л.Мизес, и столь же выдающиеся социалисты Р.Гильфердинг и О.Бауэр. Об оригинальной позиции Шумпетера в этом диспуте мы будем говорить ниже.

    Оригинальность и самостоятельность Шумпетера, его желание и умение идти против течения проявились и в других моментах. Как известно, австрийская школа принципиально отвергала использование математики в экономическом анализе. Но, учась в Венском университете, Шумпетер самостоятельно (не прослушав ни одной специальной лекции) изучил математику и труды экономистов-математиков от О.Курно до К.Викселля настолько, что в год защиты диссертации на звание доктора права (1906) опубликовал глубокую статью "О математическом методе в теоретической экономии", в которой к большому неудовольствию своих учителей . сделал вывод о перспективности математической экономии, на которой будет основываться будущее экономической науки. Любовь к математике осталась на всю жизнь: Шумпетер считал потерянным всякий день, когда он не читал книг по математике и древнегреческих авторов.

    После окончания университета Шумпетер два года проработал "по специальности" в Международном суде в Каире, но его интерес к экономической теории победил. В 1908 г. в Лейпциге вышла его первая большая книга "Сущность и основное содержание теоретической национальной экономии", в которой Шумпетер познакомил немецкую научную общественность с теоретическими достижениями маржиналистов, и в первую очередь своего любимого автора Л.Вальраса. Но, пожалуй, еще важнее то, что здесь 25-летний автор поставил вопрос о границах статического и сравнительно-статического анализа маржиналистов, которые он затем пытался преодолеть в своей теории экономического развития. Книга встретила весьма прохладный прием немецких экономистов, среди которых в то время практически безраздельно господствовала новая историческая школа Шмоллера, отрицавшая экономическую теорию вообще и маржиналистскую теорию австрийской школы в особенности. Не понравилась она и венским экономистам, скептически относившимся к применению математических приемов в экономическом анализе, хотя Шумпетер специально для немецкоязычной аудитории изложил всю теорию общего равновесия словами, практически не используя формулы (кстати, русский читатель имеет возможность познакомиться с этим изложением в первой главе "Теории экономического развития"). Добрым гением Шумпетера оставался его учитель Бем-Баверк, усилиями которого книга была зачтена Шумпетеру как вторая диссертация (Habilitationsschrift).

    Но так или иначе, венская университетская профессура не желала иметь в своих рядах диссидента, и Шумпетеру пришлось на два года отправиться преподавать на окраину империи в далекие Черновцы. Лишь с помощью того же Бем-Баверка, занимавшего в Австро-Венгерской монархии высшие государственные должности, Шумпетеру удалось в 1911 г. получить место профессора в Грацском университете несмотря на то, что факультет проголосовал против его кандидатуры.

    Здесь, в негостеприимном Граце, он в 1912 г. опубликовал знаменитую книгу "Теория экономического развития". В ней были впервые высказаны идеи, которые важны для понимания второй части "Капитализма, социализма и демократии", в особенности знаменитой главы о "созидательном разрушении", поэтому нам кажется нелишним их упомянуть в этом предисловии. Шумпетер создал теорию экономической динамики, основанную на создании "новых комбинаций", основными видами которых являются: производство новых благ, применение новых способов производства и коммерческого использования благ существующих, освоение новых рынков сбыта, освоение новых источников сырья и изменение отраслевой структуры. Всем этим экономическим новаторством занимаются на практике люди, которых Шумпетер назвал предпринимателями. Экономическая функция предпринимателя (осуществление инноваций) является дискретной и не закреплена навечно за определенным носителем. Она тесно связана с особенностями личности предпринимателя: специфической мотивацией, своеобразным интеллектом, сильной волей и развитой интуицией. Из новаторской функции предпринимателя Шумпетер выводил сущность таких важнейших экономических явлений, как прибыль, процент, экономический цикл. "Теория экономического развития" принесла 29-летнему автору мировую славу - в 30-40-е годы она уже была переведена на итальянский, английский, французский, японский и испанский языки.

   В грацский период Шумпетер опубликовал и другие сочинения, обозначившие круг его научных интересов на всю жизнь: книгу "Эпохи истории теорий и методов" (1914) и большую статью по теории денег в журнале "Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik" (1917).

   В 1918 г. в жизни Шумпетера начался семилетний период "хождения в практическую деятельность". Первая мировая война закончилась крушением трех империй: Германской, Российской и Австро-Венгерской. Во всех этих странах к власти пришли социалисты или коммунисты. Усиливались социалистические партии и в других европейских странах. Дискуссии на семинаре Бем-Баверка на глазах обретали плоть. Напомнили о себе и бывшие коллеги: в 1918 г. Шумпетер был приглашен социалистическим правительством Германии поработать советником при Комиссии по социализации, которая должна была изучить вопрос о национализации германской промышленности и подготовить соответствующие предложения. Комиссию возглавлял Карл Каутский, а членами были венские товарищи Шумпетера Рудольф Гильфердинг и Эмиль Ледерер. В том, что Шумпетер принял это предложение, сказалась, очевидно, не только усталость от сверхнапряженной научной работы предыдущего десятилетия и враждебности университетских коллег. Шумпетер никогда не был членом никаких социалистических партий и групп и не придерживался социалистических взглядов. В "Теории экономического развития" он блестяще описал роль частного предпринимателя, придающего динамичность капиталистической экономике. По словам Г.Хаберлера, на вопрос, зачем он консультировал Комиссию по социализации, Шумпетер отвечал: "Если кому-то хочется совершить самоубийство, хорошо, если при этом присутствует врач". Но здесь сказана явно не вся правда. Во-первых, марксизм как научная тeo-рия, несомненно, обладал для Шумпетера интеллектуальной притягательностью. Во-вторых, с его стороны было вполне естественно подумать, что крушение старой системы даст наконец власть в руки интеллектуальной элите, к которой Шумпетер с полным правом себя причислял. И в-третьих, какому экономисту-теоретику не приходит в голову попробовать реализовать свои идеи и знания на практике? Достаточно вспомнить хотя бы молодых докторов и кандидатов экономических наук, играющих активную роль в российских реформах. А ведь Шумпетеру было в ту пору 33 года!

    Наши догадки подтверждает и тот факт, что в 1919 г., вернувшись из Берлина, Шумпетер занял пост министра финансов в австрийском социалистическом правительстве (министром иностранных дел в нем был еще один ученик Бем-Баверка Отто Бауэр). Как известно, всякая социальная революция, ломка, перестройка и т.д., не говоря уже о проигранной войне, сопровождается разрушением финансовой системы. В этой обстановке решение занять пост министра финансов было самоубийственным, и нет ничего удивительного в том, что через семь месяцев Шумпетер, которому не доверяли ни социалисты, ни буржуазные партии, ни собственные подчиненные - министерские бюрократы, был вынужден подать в отставку.

    Академическая карьера в Вене была для него по-прежнему недоступна, искать место в провинции известному ученому, почетному доктору Колумбийского университета, естественно, не хотелось, и Шумпетер решил применить свои познания в области финансов на посту президента частного банка "Бидерман Банк". Результаты были достаточно плачевны: в 1924 г. банк обанкротился, а его президент потерял все свое личное состояние и еще несколько лет должен был выплачивать долги.

    Неудачи на политическом и деловом поприще, видимо, были закономерны. Как писал сам Шумпетер в "Теории экономического развития": "Основательная подготовка и знание дела, глубина ума и способность к логическому анализу в известных обстоятельствах могут стать источником неудач". Из не очень многочисленных научных работ этого периода для нас наиболее интересна брошюра "Кризис государства, основанного на налогах", в которой Шумпетер впервые поставил вопрос об исторических судьбах капиталистического рыночного хозяйства и возможности, а точнее, невозможности практического перехода к "истинному" Марксову социализму.

    Из состояния тяжелого личного кризиса Шумпетера вывело неожиданное приглашение в Боннский университет - неожиданное, поскольку на протяжении нескольких десятилетий немецкие университеты были закрыты для экономистов-теоретиков, оставаясь в безраздельном владении приверженцев исторической школы. Правда, в Бонне Шумпетеру не доверили теоретический курс: он читал финансы, деньги и кредит и историю экономической мысли. В этот период его особенно волновали проблемы монополии и олигополии и влияние их на нестабильность капитализма. Результаты размышлений Шумпетера по этому поводу мы можем найти в гл. VIII "Капитализма, социализма и демократии". Тогда же усилиями Шумпетера, Р.Фриша, И.Фишера, ФДивизиа, Л. фон Борт-кевича и еще нескольких единомышленников были основаны международное Эконометрическое общество и журнал "Эконометрика", которые должны были осуществить давнюю мечту Шумпетера - соединить экономическую теорию, математику и статистику.

    В 1932 г. Шумпетер переезжает за океан и становится профессором Гарвардского университета (курсы экономической теории, теории конъюнктуры, истории экономического анализа и теории социализма). Крупнейшими работами этого периода явились двухтомник "Экономические циклы" (1939), в котором были развиты идеи "Теории экономического развития", т.е. причиной циклов объявлена неравномерность инновационного процесса во времени, и дана систематизация циклических колебаний экономики разной длительности: циклов Жюгляра, Кузнеца и Кондратьева; "Капитализм, социализм и демократия" (1942) и неоконченный труд "История экономического анализа" (издан после смерти автора в 1954 г.), который до сих пор остается непревзойденным по охвату и глубине проникновения в материал. В 1949 г. Шумпетер первым из иностранных экономистов был избран президентом Американской экономической ассоциации.

      Вскоре после этого в ночь с 7 на 8 января 1950 г. Йозефа Шумпетера не стало. На столе его лежала почти законченная рукопись статьи "Движение к социализму", которую читатель также найдет в этой книге.

                                                                                                                  ***

     Книга "Капитализм, социализм и демократия" стала бестселлером практически сразу же, что, впрочем, не может вызвать удивления. По замыслу автора, она была написана для непрофессионального читателя, сравнительно простым языком (со скидкой на присущую шумпетеровскому английскому немецкую тяжеловесность, которую почувствует и читатель русского перевода), а момент ее выхода в свет совпал с очередной грандиозной ломкой мироустройства - второй мировой войной, поставившей вопрос о судьбе капиталистической цивилизации (да и цивилизации вообще) в практическую плоскость. Но и для искушенного в экономической и социологической теории читателя книга представляла и представляет огромный интерес. В своей оценке перспектив капитализма и социализма, марксистского учения, феномена демократии и политики социалистических партий Шумпетер последовательно придерживается объективных, строго научных аргументов, старательно исключая свои личные симпатии и антипатии. Поэтому его предпосылки и аргументы, даже если мы с ними не согласны, гораздо полезнее для исследователя, чем эмоциональные, перегруженные идеологией и политикой дискуссии наших дней о рыночной экономике и социализме.

    Как предупреждает читателя сам автор в предисловии к первому изданию, пять частей книги в принципе самодостаточны, хотя и взаимосвязаны. Первая часть содержит краткий критический очерк марксизма. Этот текст, в равной степени неприемлемый и для правоверных последователей Маркса, и для его неразборчивых ниспровергателей, должен, на наш взгляд, изучить каждый, кто хочет осознать реальное значение Маркса в истории мировой общественной мысли. Автору предисловия остается пожалеть, что в студенческие годы книга Шумпетера "Капитализм, социализм и демократия" (и особенно первая часть) не могла быть включена в список литературы для спецсеминаров по "Капиталу".

    Нынешних комментаторов западных экономистов никто не заставляет спорить с автором в каждом месте, где он непочтительно высказывается по поводу той или иной "святыни", и противопоставлять ему повсеместно "правильную точку зрения". Читатель сможет сам сопоставить критику Шумпетера с содержанием марксистской экономической и социологической теории. Обратим лишь внимание на несомненное сходство общего "видения" Шумпетером и Марксом объекта своего исследования - капиталистической системы - как непрерывно развивающегося и изменяющегося по своим собственным законам организма, а также на их стремление рассматривать экономические и социальные факторы во взаимосвязи, хотя характер этой взаимосвязи они понимали, как убедится читатель, по-разному.

     Вторая - центральная и, пожалуй, наиболее интересная часть книги непосредственно посвящена судьбе капиталистического строя. Читая ее, необходимо помнить, что она была написана по горячим следам Великой депрессии, т.е. в период, когда выживание капитализма в его традиционной форме казалось сомнительным не только некоторым советским экономистам, решившим, что он вступил в период перманентного кризиса, но и таким авторам, как Дж.М.Кейнс, а также экономистам, обосновавшим Новый курс Ф.Рузвельта. Однако Шумпетер и здесь проявил оригинальность (его гений смело может быть назван "другом парадоксов"). Он не стал связывать нежизнеспособность капитализма с экономическими барьерами, в частности с ограничением конкуренции и господством монополий. Напротив, и на чисто теоретическом (гл. VI, VII), и на практическом уровне (гл. VIII) он доказывал, что ограничение конкуренции, если понимать ее в духе статической модели совершенной конкуренции, не может быть существенным фактором замедления экономического роста, поскольку значительно большую роль в капиталистической экономике играет процесс "созидательного разрушения" - динамической конкуренции, связанной с внедрением новых комбинаций (см. выше). Ей не могут помешать монопольные барьеры, и даже наоборот. В гл. VIII Шумпетер развертывает перед глазами изумленного западного читателя, привыкшего к тому, что с монополией связаны лишь потери в общественном благосостоянии, широкую панораму преимуществ (с точки зрения динамической эффективности, т.е. создания условий для процесса "созидательного разрушения") большого монополистического бизнеса над экономикой, близкой к модели совершенной конкуренции. (В условиях активной антитрестовской политики в США эта мысль звучала, да и по сей день звучит, как вызов общественному мнению.)

     Великий кризис 1929-1933 гг. и последовавшая за ним затяжная депрессия также не произвели на Шумпетера большого впечатления, так как вполне укладывались в его концепцию циклов деловой активности.

    Итак, по мнению Шумпетера, опасность капитализму угрожает не с экономической стороны: низкие темпы роста, неэффективность, высокая безработица - все это преодолимо в рамках капиталистической системы. Сложнее обстоит дело с другими, менее осязаемыми аспектами капиталистической цивилизации, которые подвергаются разрушению именно благодаря ее успешному функционированию. Некоторые из этих инструментов: семья, дисциплина труда, романтика и героизм свободного предпринимательства, и даже частная собственность, свобода контрактов и пр. - становятся жертвой процесса рационализации, обезличивания, "дегероизации", основным двигателем которого являются крупные концерны - акционерные общества с бюрократическим механизмом управления, преуспевшие на ниве "созидательного разрушения". Таким образом, развитие капитализма повсеместно ослабляет капиталистическую мотивацию, он теряет свою "эмоциональную" привлекательность. Гл. XI и XII захватывающе интересны с точки зрения цивилизационного подхода к капиталистической системе, который получает в нашей литературе все большее распространение. Это, по сути дела, та самая теория надстройки и ее обратного влияния на базис, о необходимости которых говорил в последних письмах Ф.Энгельс.

    Одновременно капитализм готовит и армию собственных могильщиков. Только в отличие от марксистов Шумпетер видел в этой роли не пролетариат (этот "венский джентльмен старой школы", как характеризуют его друзья и ученики, любил и ценил данный класс не больше, чем профессор Преображенский в "Собачьем сердце" Булгакова), а безработных интеллектуалов, свободных от всех традиций и подвергающих рациональной критике самые основы капитализма - частную собственность и неравенство в распределении.

    Подмеченная Шумпетером "идеологическая беззащитность" капитализма перед радикализирующейся интеллигенцией - явление, абсолютно противоречащее марксистской вере в "продажность" буржуазных литераторов. Оказывается, в эпоху средств массовой информации выгоднее "продаваться" не буржуазному классу, а массовому читателю (а сегодня еще и зрителю), который часто враждебно настроен к капиталистическим интересам. Массы только по недоразумению можно увлечь лозунгом "рыночной экономики" или "строительства капитализма" - этому нас тоже учит Йозеф Шумпетер. (Однако, как мы знаем, капиталистические ценности на какое-то время могут завоевать широкую поддержку вследствие неудачи социалистических мер экономической политики, как, например, национализация в Англии и Франции. В еще большей мере это, конечно, применимо к ситуации, возникшей после крушения "реального" социализма в нашей стране.)

    Предпринятое Шумпетером исследование исторической судьбы капитализма - одна из наиболее глубоких попыток такого рода на протяжении нашего века. Но это не значит, что у него не было предшественников и последователей. Рисуя картину гибели капитализма от обобществления производства и рационализации общественной жизни, Шумпетер с оговорками и значительными модификациями объединил две традиции, идущие соответственно от К.Маркса и М.Вебера. Эту же линию аргументации развивали и американские институционалисты, начиная с книги Т.Веблена "Теория делового предприятия" и включая хорошо знакомые нашему читателю книги Дж.К.Гэлбрейта "Новое индустриальное общество" и "Экономическая теория и цель общества". Примерно в том же духе (по крайней мере, в той части, которая касалась будущего капитализма) высказывались и теоретики смешанной экономики, и сторонники теории конвергенции. Вплоть до 1970-х годов на Западе повсеместно нарастало убеждение, что трансформация стихийного частнохозяйственного капитализма в некое подобие того, что в нашей литературе называлось ГМК, - процесс необратимый и линейный. Однако в наши дни, спустя полвека после выхода в свет книги Шумпетера, очевидно, что описанные им тенденции в какой-то мере отступили на второй план. Разумеется, сам автор многократно подчеркивал, что он не занимается пророчествами и лишь показывает, что может произойти, если имеющиеся тенденции получат продолжение. Можно найти в его тексте и упоминание о том, что столетие - слишком краткий срок для подобных прогнозов. И все же интересно, что помешало экстраполяци-онному развитию капитализма "по Шумпетеру"?

    1970-е годы ознаменовались для капитализма не только циклическим и структурным, но и системным кризисом. Перестройка структуры относительных цен в результате нефтяного кризиса, резкое усиление инфляционных процессов и их сочетание с падением производства, разрушение Бреттон-Вудской системы фиксированных курсов валют, крах старых методов государственной экономической политики - все это создало качественно новую и быстро меняющуюся ситуацию, а эти условия как раз благоприятствуют развитию предпринимательского духа: смелые индивидуальные новаторы - герои шумпетеровской "Теории экономического развития" гораздо лучше приспосабливаются к резким изменениям среды, чем неповоротливые промышленные гиганты. Развитию предпринимательства способствовали и изменения в характере научно-технического прогресса, в результате которых индивидуализированное мелкосерийное производство стало не менее, а часто и более выгодным, чем концентрация производства на огромных предприятиях, которые могли построить лишь крупные концерны. Сказалась и переориентация на предпринимателя государственной экономической политики.

   В результате темпы возникновения новых предприятий, их вклад в прирост производства и занятости достигли новых высот, а индивидуальный предприниматель вытеснил из центра внимания героя 50-60-х годов: менеджера-технократа, планирующего будущее своей крупной корпорации. (См. Предпринимательство в конце XX века / Под ред. А.А.Дынкина, А.Р.Стерлина. М.: Наука, 1992.)

    Конечно, "предпринимательская революция" 1970-1980-х годов не дает нам гарантии, что постиндустриальный капитализм навечно останется благоприятной средой для развития предпринимательства. Однако опыта этой революции, кажется, вполне достаточно, чтобы сделать предположение о том, что отмеченное Шумпетером затухание предпринимательского духа может быть не вековой тенденцией, а фазой какого-то исторического цикла, в ходе которого периоды гладкого инерционного развития сменяются периодами резких изменений и активизации предпринимательства. По крайней мере, такое предположение полностью соответствовало бы взглядам Йозефа Шумпетера, высказанным в Теории экономического развития" и "Экономических циклах".

    Если при анализе капитализма Шумпетер смело комбинирует чисто теоретический экономический анализ с исследованием реальных институтов капиталистического хозяйства и общества в целом, то его описание социализма носит преимущественно абстрактный характер.

    Третью часть "Капитализма, социализма и демократии" следует воспринимать в контексте теоретической дискуссии о возможности рационального хозяйствования при социализме, развернувшейся в 1920-1930-е годы. Ее началом послужила статья Э.Бароне "Министр производства коллективистского государства", в которой автор доказывал, что при централизованном планировании можно достичь оптимального функционирования экономики, в административном порядке приравняв цены предельным издержкам. Аргументацию Бароне в дальнейшем развили А.Лернер и О.Ланге (см. подробное описание в кн.: Блауг М. Экономическая теория в ретроспективе. М.: Дело, 1994. Гл. 13). Оппонентами выступили Мизес и Хайек, утверждавшие, что оптимизация при социализме невозможна, поскольку цены не могут отражать реальных предпочтений людей. (Читатель может составить представление о сущности этой позиции, прочитав переведенные на русский язык книги Хайека "Дорога к рабству" и "Пагубная самонадеянность".)

    В этом споре Шумпетер встал на сторону Бароне. Принятие рациональных решений, максимизирующих предпочтения (правда, не потребителей, а самих "плановиков") при социализме он считал возможным. В отличие от Мизеса и Хайека Шумпетер сопоставлял "социалистический проект" не с конкурентной моделью, а с капитализмом большого бизнеса, достаточно далеко продвинувшимся в сторону обобществления и рационализации (см. выше). В таком случае доведение этих процессов до их логического завершения при осуществлении социалистического проекта должно привести лишь к дополнительному росту эффективности. Шумпетер разбирает "по косточкам" теоретический социализм и каждый раз обнаруживает его преимущество перед капитализмом.

    В частности, он берет под защиту еще один жупел западного общественного мнения - бюрократию и доказывает, что централизованная и дисциплинированная социалистическая бюрократия будет эффективнее капиталистической.

   Что же касается "реального" социализма в советском исполнении, то Шумпетер, естественно, считает его преждевременной и, следовательно, сильно искаженной формой социализма, которая, однако, в дальнейшем имеет возможность выправиться, а пока вполне успешно решает экономические задачи диктаторскими методами. Впрочем, как явствует из пятой части самому Шумпетеру ближе английский лейбористский и скандинавский социал-демократический социализм как наименьшее неизбежное зло.

    То, что Шумпетер пишет о социализме, заставляет еще раз вспомнить широко обсуждавшуюся у нас в перестроечные годы проблему: симпатии западных интеллектуалов к социализму вообще и к советскому в частности. Случай Шумпетера, может быть, наиболее показателен, поскольку в политических симпатиях к социализму он никогда замечен не был. Дело, видимо, заключалось в том, что на высокоабстрактном теоретическом уровне социализм действительно может показаться исследователю набором "правильных" элементов. Но при любой попытке собрать из этого конструктора реальную постройку неизменно оказывается, что скрепить ее можно только цементом насилия. Последовательное осуществление социалистического проекта неизбежно ведет к тоталитаризму - этот вывод человечество смогло сделать лишь обогатившись историческим опытом нашей многострадальной страны и ее вольных и невольных последователей.

    Исследуя перспективы капитализма, Шумпетер, как мы помним, учитывал культурные и социально-психологические факторы. При рассмотрении социализма теоретический каркас так и не был наполнен живой плотью.

    Большой самостоятельный интерес представляет шумпетеров-ский анализ демократии, предпринятый в четвертой части. Здесь автор продолжает играть привычную для себя роль "срывателя всех и всяческих масок". В противовес "классической доктрине" демократии, исходившей из идеи "общего блага" и политической системы, предназначенной для его реализации, Шумпетер трактует демократию как чисто буржуазный феномен, но не в марксистском классовом духе - как комитет по делам буржуазии. Просто при капитализме политика как бы становится отраслью экономики, в которой действуют законы конкуренции: люди, желающие получить политическую власть, вступают между собой в конкурентную борьбу за голоса избирателей. Такое экономическое толкование политической сферы, впервые предпринятое Шумпетером, получило мощное развитие в рамках западной экономической науки, стремящейся применить свой инструментарий к сопредельным областям знания: социологии, политологии, праву и т.д. Достаточно упомянуть теорию "общественного выбора" Кеннета Эрроу, теорию политических циклов Энтони Даунса и, конечно, многочисленные и разнообразные труды Нобелевского лауреата 1992 г. Гэри Беккера, который признавал, что стремление написать работу об экономическом подходе к политическому поведению у него возникло иод влиянием прочтения "Капитализма, социализма и демократии". (Capitalism and Democracy: Schumpeter Revisited. Ed. by R.D. Сое, C.K. Wilber. Notre Dame, Indiana, 1985. P. 120).

    В данной трактовке демократия может в принципе существовать и при достаточно абстрактно понятом социализме, хотя Шумпетер делает оговорку о том, что в условиях социализма власть государства над обществом становится слишком большой, а потому правительство легко может поддаться искушению ограничить демократию. (Естественно, что в СССР Шумпетер не видел демократии ни в какой ее форме.)

    Наконец, мысли Шумпетера о демократии как о политическом методе, который не может быть самостоятельной целью общества, иллюстрируются сегодняшними российскими политическими дебатами, в которых требования соблюдать демократию и конституционность украшают платформы политических сил противоположных направлений.

   В пятой части Шумпетер анализирует историю социалистических партий. Особое внимание обращает на себя его анализ пребывания этих партий у власти. Беря на себя реальную ответственность, отмечает Шумпетер, социалисты быстро сбрасывают груз марксистских догм и идеологии классовой борьбы и начинают делать дела, причем достаточно неплохо, учитывая, что власть им, как правило, достается только в экстремальных ситуациях. Шумпетер видит проблему этих партий в том, что им приходится "управлять капитализмом" - сейчас мы бы увидели в этом их преимущество: внедрять отдельные социалистические или квазисоциалистические меры в условиях работающей капиталистической экономики оказалось гораздо более многообещающим путем, чем разрушать ее до основания, а затем создавать нечто ранее не бывалое.

    В предисловиях Шумпетера ко второму и третьему изданиям книги и лекции "Движение к социализму" (опубликованной в настоящем издании с разрешения Американской экономической ассоциации) читатель найдет помимо пояснения основных тезисов книги анализ послевоенной экономической ситуации в Англии и США и, может быть, удивится сходству описанных там проблем структурной перестройки на фоне инфляции с теми, что испытывает в настоящее время российская экономика. И это заставляет нас вернуться к нашему заголовку. Действительно, идеи настоящего мыслителя всегда несвоевременны на политическом митинге, под какими бы знаменами он ни проходил. Но каждый, кто хочет составить по "коренному вопросу нашей эпохи" собственное непредвзятое мнение, не сможет обойти вниманием книгу Йозефа Шумпетера "Капитализм, социализм и демократия".

Перейти к разделу: "эксперты, мнения, книги"

Перейти на страницу: "Й.Шумпетер. История экономического анализа"

Контакты