Эдвин Дж. Уэст Монополия

Монополия

Эдвин Дж. Уэст

Monopoly

Edwin G. West

Ирвинг Фишер (Fisher, 1923) однажды определил монополию просто как «отсутствие конкуренции». С этой точки зрения, критическое или иное отношение к монополии связано с видением конкуренции каждым автором. С точки зрения экономиста неоклассического направления, монополия — полная противоположность хорошо известной из учебников «совершенной конкуренции». С другой стороны, современные авторы, придерживающиеся классической традиции, критикуют модель совершенной конкуренции за то, что она не отражает процесс конкурентной деятельности, игнорирует значение времени в конкурентных процессах, а также абстрагируется от трансакционных и информационных издержек.

В действительности «совершенная конкуренция» означает для экономиста-неоклассика совершенную децентрализацию при нулевых издержках обмена. Но их современные критики настаивают, что обмен не обходится без издержек. И по этой причине конкуренция может сочетаться с существованием широкого спектра институтов, которые требуются для компенсации влияния фактора времени, неопределенности и трансакционных издержек (Demsetz, 1982). Такие институты включают, например, связанные продажи, вертикальную интеграцию и поддержание субсидированной изготовителем цены перепродажи. Такое влияющее на цену поведение означает, что в реальном мире децентрализация не является совершенной. Именно несовершенная децентрализация лежит в основе классической парадигмы laissez faire. Следовательно, многие явления, которые автоматически рассматриваются неоклассиками как отсутствие совершенной конкуренции или поведение, которое выглядит монополистическим, часто с одобрением рассматриваются в рамках классической традиции.

Широко распространено мнение, что исторически наиболее обоснованная и уничтожающая критика монополии содержится в «Богатстве народов» Адама Смита. Действительно, Смит говорит о «монополии» весьма часто, но обычно он использует этот термин в широком смысле, что характерно для XVIII в., относя сюда все виды политических ограничений. Монополия в современном значении как единственная, не испытывающая конкуренции фирма не была предметом рассмотрения для Смита. Чаще всего он использовал данный термин, говоря об отраслях с многими фирмами, пользующихся защитой закона. Таким образом, «закон дал монополию нашим обувщикам не только против наших животноводов, но и против наших дубильщиков» (Smith [1776], 1960, vol. 2, p. 153). Кроме того, вся система меркантилизма была осуждена Смитом как монополистическая: «Монополия того или иного типа, на самом деле, кажется, служит единственным двигателем меркантилистской торговой системы» (Ibid., р. 129).

Последователи Рикардо больше занимались общими ограничениями экономической деятельности, особенно связанными с фиксированным предложением земли. В «Началах политической экономии и налогообложения» Рикардо только на пяти страницах из 292 обсуждается монополия, а в «Основах политической экономии» Джона Стюарта Милля — только на двух из 1004. Вслед за рикардианцами свой вклад в утверждение необходимости или даже неизбежности конкуренции внесла философия дарвинизма в середине XIX в. Действительно современная и более строгая теория монополии, показывающая, что равновесие должно определяться равенством предельной выручки и предельных издержек, была выдвинута Курно в 1838 г. Но долгое время ей не уделялось большого внимания.

В Америке классический (с позиций laissez faire) взгляд на конкуренцию и неполную децентрализацию преобладал, по крайней мере, до конца XIX в. Когда в 1890 г. был принят Антитрестовский закон Шермана, экономисты почти единодушно противостояли ему. Несмотря на свое общее расположение к широкому государственному вмешательству, основатель Американской экономической ассоциации Ричард Т. Эли (Ely, 1900), твердо отверг политически популярную политику «охоты на тресты». Аналогично в конце 1880-х годов Джон Бейтс Кларк опасался, что антитрестовские законы могут привести к потере эффективности, которую дают объединения предприятий или тресты. Объединение часто было необходимо, чтобы привлечь капитал и избежать проблем в течение фазы спада экономического цикла. Другие экономисты того времени, включая Саймона Н. Пэттена, Дэвида А. Уэллса и Джорджа Гантона, были того же мнения. Последний утверждал, что концентрация капитала не вытесняет небольших производителей из бизнеса, «но просто объединяет их в более крупную и сложную систему производства, в которой они имеют возможность производить богатство более дешево для общества и получать больший доход для себя». Гантон писал, что концентрация капитала не ведет к уничтожению конкуренции, а наоборот: «путем использования большого капитала, улучшенных машин и оборудования трест может продавать и фактически продает дешевле, чем отдельная корпорация» (Gunton, 1888, р. 385).

Рассмотрим теперь для контраста последующий неоклассический подход, который в конечном счете сводился к сравнению монополии с ее полной противоположностью — рыночной структурой совершенной конкуренции. Этот подход постепенно развивался начиная с конца XIX в. и в конце концов в 1950-х годах достиг этапа эмпирического измерения так называемых общественных издержек монополии. Наиболее влиятельной стала работа Харбергера (Harberger, 1954), чья аргументация может быть обобщена на рис. 1.

Допустим, что долгосрочные средние издержки являются константой для фирмы и для отрасли и представлены линией М_с А_с. Выпуск в условиях совершенной конкуренции должен быть равен величине Q_c, при которой линия М_с пересекает кривую спроса DD. Монополист мог бы максимизировать свою прибыль, произведя Q_m при цене Р. Его монопольная прибыль (π) была бы представлена прямоугольником АВСР. Потери потребительского излишка измеряются трапецией АЕСР. Однако часть этой площади, представленная АВСР, соответствует не чистой потере благосостояния, а простой передаче богатства от потребителей монополисту. Чистые потери от монополии для общества в целом соответствуют площади «треугольника благосостояния» ABE, обозначенной на рис. 1 как ѱ. Сделав ряд очень сильных предположений, в частности о том, что предельные издержки (М_с) постоянны для всех отраслей и что эластичность спроса по цене всюду одинакова, Харбергер оценил годовые потери благосостояния от монополий в промышленности США в 1920-е годы в 59 млн дол. Эта цифра была на удивление невелика, поскольку она составила только 0,1% национального дохода США в этот период.

Последующие авторы утверждали, что измерение Харбергера серьезно недооценивало эффект монополии в силу статистических и других причин. Джордж Стиглер (Stigler, 1956) возразил, что: 1) монополисты обычно действуют в тех областях, где эластичность спроса больше единицы; 2) некоторые монопольные преимущества проявляются в балансовой стоимости активов, что ведет к недооценке прибыли. Последующие исследования, которые учли возражения Стиглера, оценили общественные издержки монополии значительно выше, чем Харбергер. Так, Д. Р. Камершен (Kamerschen, 1966) сообщил о годовых потерях благосостояния из-за монополии в 1956-1961 гг., равных примерно 6% национального дохода. С другой стороны, ДА. Уорчестер-младший (Worcester, Jr., 1973), используя данные по фирмам, а не по отраслям и принимая эластичность спроса равной —2, сообщил о максимальной оценке потери благосостояния порядка 0,5% национального дохода в период 1965—1969 гг. Возражая против того, что Харбергер отождествлял нормальную конкурентную норму прибыли с фактической средней нормой прибыли, в то время как последняя содержит элемент монопольной прибыли, Каулинг и Мюллер (Cowling and Mueller, 1978) сообщили, что 734 большие фирмы в США генерировали в период 1963 1966 гг. потери благосостояния, составляющие 15 млрд дол. ежегодно, что равно 13% валового продукта корпоративного сектора. Все эти возражения, очевидно, имели техническую природу, и их авторы неявно принимали основную методологию Харбергера.

Рассмотрим теперь другой тип уточнений на базе той же основной методологии. В бесконфликтном мире неоклассической модели, где все издержки обмена равны нулю, для монополиста было бы выгодным произвести больше, чем Q_m на рис. 1. Это было бы так, например, при установлении раздельного тарифа, где вторая цена берется за все покупки сверх Q_m. Если эта цена находится точно на полпути между Р и С, то можно показать, что треугольник потерь благосостояния уменьшается до одной четверти своего первоначального размера ѱ. Более широкое применение такого «составного» ценообразования может, конечно, уменьшить треугольник потерь благосостояния еще больше. В случае нулевых издержек обмена, соответствующем неоклассическому «миру», возможна совершенная ценовая дискриминация. В этом случае вся трапеция СРАЕ представляет собой трансферт богатства от потребителей производителям. Чистые потери благосостояния от монополии в этом случае были бы нулевыми.

Если неоклассический аналитик возразит, что совершенная ценовая дискриминация не существует в реальном мире, то он должен обосновать это. Однако трудно представить иной аргумент, кроме издержек обмена, например положительных информационных издержек и риска. Но такое объяснение подрывает «чистоту» неоклассической модели и возвращает нас к классическому «миру» неполной децентрализации, в котором имеющиеся знания ограничены и существуют динамические изменения в условиях неопределенности.

Теперь опишем классическую модель монополии с помощью того же рис. 1. Но сначала напомним, что вместо понятия совершенной конкуренции как статического долгосрочного равновесия мы будем придерживаться здесь взгляда на конкуренцию Адама Смита и его последователей, а именно представим ее как процесс конкуренции, имеющий временное измерение. По Шумпетеру, например, конкуренция — это «вечный поток созидательного разрушения». Вводящим новшества предпринимателем движет, конечно, возможность получения прибыли. Без этого модель децентрализации с laissez faire рухнет. Но как только удачливый предприниматель получает прибыль, его действия немедленно копируются другими, так что предпринимательская прибыль постоянно находится под угрозой исчезновения в результате конкуренции. Таким образом, в фокусе исследования находится непрерывная серия коротких периодов, что отличает классический анализ от модели «совершенной конкуренции», которая всегда описывается в терминах долгосрочного периода.

Предположим, что новый продукт X открыт предпринимателем, который выпускает его количество Q_m, продаваемое по цене P (рис. 1). Теоретически он должен ограничить выпуск в сравнении с тем, который произвели бы его потенциальные конкуренты, если бы они обладали его знаниями и деловой проницательностью. Но поскольку в действительности они ими не обладают, единственной альтернативой для производства Q_m продукта X является выпуск некоторого положительного количества стандартных продуктов, которые производились ранее (предложение при этом X равно нулю). Следовательно, результат предпринимательской деятельности предпринимателя, производящего X, — чистый общественный выигрыш, который измеряется на рис. 1 прибылью плюс потребительский излишек S. Треугольник потерь общественного благосостояния (ѱ) здесь отсутствует. Можно ожидать, что действия предпринимателя приведут к возможному приходу в отрасль конкурентов. На этом этапе конкуренция приведет к понижению цены и ее сближению с издержками. Этот процесс будет означать трансферт богатства от первого предпринимателя к потребителям. Но его первоначальная временная прибыль была необходима для того, чтобы стимулировать его раньше вынести продукт на рынок. Именно более раннее начало производства обеспечивает общественную выгоду. Итак, хотя эта временная прибыль может быть описана как проистекающая из рыночной структуры «несовершенной конкуренции», тем не менее, согласно смитианско-шумпетерианскому анализу описанные таким образом монополии являются необходимыми институтами, поскольку экономический рост без них был бы значительно более слабым. На самом деле общество признает пользу таких монополий, когда предоставляет временные юридические монопольные права в форме патентов.

Теперь необходимо рассмотреть особый феномен, называемый «естественной монополией». Говорят, что она существует там, где технически более эффективно иметь единственного производителя. Выживание такой единственной фирмы является обычно естественным результатом первоначальной конкуренции между несколькими .производителями. Дж.С. Милль (Mill [1848], 1965, р. 962) был первым, кто, говоря об этой монополии, использовал эпитет «естественная», чередуя его с эпитетом «практичная». Примеры, упомянутые Миллем, включали газо- и водоснабжение, дороги, каналы и железные дороги.

В своей «Общественной экономии» (von Wieser, 1914) Фридрих фон Визер был, вероятно, первым, кто провел различие между современной и классической концепциями монополии. Классическое (а, возможно, также и марксистское) утверждение, что для монополии характерна благоприятная рыночная позиции капитала в сравнении с позицией труда, было ошибочным. То же относится и к ссылке Рикардо на «монополию» на сельскохозяйственные угодья. Ведь ставки арендной платы за жилье были конкурентными. Типичной реальной монополией для фон Визера было то, что он называл «единственным предприятием», что аналогично «естественной монополии» в терминах Милля. Прекрасной иллюстрацией служили услуги почты:

«В случае [такого] единственного предприятия принцип конкуренции становится совершенно разрушительным. Параллельная почтовая сеть, рядом с уже функционирующей, была бы экономическим абсурдом; огромные суммы денег на ее создание и управление должны были бы тратиться совершенно впустую» (von Wieser [1914], 1967, p. 216—217).

Вывод состоял в необходимости некоторого государственного контроля, такого, как, например, регулирование цен.

Можно предположить, что фон Визер был бы удивлен приложением (в 1980-е годы) к естественным монополиям новой теории «соревновательного рынка (contestable market)». Согласно ее сторонникам соревновательный рынок — это ситуация, в которой «доступ на рынок совершенно свободный, а выход совершенно бесплатный» (Baumol, 1982). Для этих экономистов даже почтовая служба фон Визера — по крайней мере, в принципе — открыта для такой рыночной соревновательности (хотя основной приводившийся новыми аналитиками пример касался авиалиний). Сущность соревновательного рынка в том, что он дает возможность для стратегии «бей — беги»: «Даже очень нестабильная возможность прибыли не должна упускаться потенциальным «новичком», если он может войти на рынок и получить свой выигрыш прежде, чем цены изменятся, а затем уйти без издержек, если ситуация станет для него неблагоприятной» (Baumol, 1982, р. 4).

В действительности такой новый анализ является теоретическим развитием неоклассической модели совершенной конкуренции и особенно ее условия свободного доступа на рынок. Один из авторов даже предпочитает говорить о «сверхсвободном доступе», а не о «совершенной соревновательности» (Shepherd, 1984). Существенной здесь является не только возможность для новой фирмы закрепиться на рынке (стандартное условие «свободного доступа»), но и способность немедленно занять положение, аналогичное позиции существующего в отрасли монополиста и полностью заменить его. Более того, новичок может закрепиться прежде, чем существующая фирма отреагирует на его появление снижением цен (предположение Бертрана — Нэша). Наконец, выход из отрасли совершенно свободен и не связан с издержками. Безвозвратные издержки, другими словами, равны нулю. При выполнении этих условий даже угроза входа в отрасль (потенциальная конкуренция) может держать цену на уровне издержек. Следовательно, государственная схема регулирования цен может в этих условиях быть общественно вредной.

Хотя это теоретическое новшество открывает новые горизонты, оно породило значительные разногласия относительно как внутренней согласованности данной теории, так и ее эмпирической обоснованности. Предположение о нулевых безвозвратных издержках вызвало наибольшую критику. Отмечалось, например, что на большинстве рынков, по определению, безвозвратные издержки более явно выражены в краткосрочном периоде, чем в долгосрочном. При наличии в любом виде безвозвратных издержек «старожил» имеет пропорциональное потенциальное преимущество в ценообразовании перед новичком. Но лишь в самом коротком периоде чистая теория соревновательных рынков предусматривает реакцию в виде нулевой цены со стороны старожила. Что же касается вопроса об эмпирической обоснованности, то Баумоль и другие признают, что пока свидетельств в ее пользу недостаточно.

Сомнения в эффективности государственного регулирования цен естественных монополий были также высказаны Демсетцем (Demsetz, 1968). Он предположил, что формальное регулирование необязательно, если правительства могут найти «враждующих конкурентов», борющихся за исключительные права поставлять товар или услугу в течение данного «контрактного периода». Появление единственной фирмы не обязательно обозначает монопольное ценообразование, поскольку конкуренция могла проявиться прежде, на этапе борьбы за привилегию. Монопольная структура рынка, следовательно, не обязательно предсказывает монопольное поведение, хотя некоторый элемент последнего мог бы появиться, если, скажем, условия производства изменились бы в период действия контракта.

Аналогичная линия аргументации была в свое время предложена Бентамом и Чедвиком. Исследование Чедвиком водоснабжения в Лондоне в 1850-е годы обнаружило ситуацию естественной монополии. Но он утверждал, что причина неэффективности состояла в том, что данная область была поделена между «семью отдельными компаниями и организациями, из которых шесть первоначально конкурировали в данной области так, что по одним и тем же улицам были проложены два или три комплекта труб» (цит. по: Crain and Ekelund, 1976). Следуя рекомендациям Чедвика, конкуренция из расточительной формы конкуренции «в рамках отрасли» была переведена в форму «конкуренции за отрасль». Та же аргументация была применена к железным дорогам. Здесь отстаивалась общественная собственность, в то время как оперативное управление должно было быть представлено тому, кто пройдет через конкурентную конкурсную процедуру с участием всех заинтересованных частных предприятий.

В качестве следующего шага нужно признать, что очень многие монополии, если не большинство, неестественны, они возникают не из непреодолимых экономических условий, а из искусственной ситуации, обычно связанной с манипуляциями политической властью. В этих случаях монопольное право обычно дается государством, но не для того, чтобы способствовать введению нового продукта (как в случае с патентами). Вместо этого одному поставщику предоставляется исключительное право торговли существующим продуктом или услугой, а все другие поставщики этого права лишаются. Естественное состояние конкуренции, таким образом, преобразовывается декретом в состояние легальной монополии. В этом случае классический аналитик мог убедиться в полезности модели Харбергера, описывающей потери благосостояния при монополии.

Там, где монопольное право предоставляется правительством и ценовая дискриминация запретительно дорога, на первый взгляд должно казаться, что монопольная рента или «премия» успешному производителю может быть изображена прямоугольником, таким, как АВСР на рис. 1. Но со времени выдающейся работы Таллока (Tullock, 1967) экономисты пришли к признанию того, что стремление к подобной монопольной ренте само является конкурентной деятельностью, требующей затрат ресурсов. После работы Крюгер (Krueger, 1974) этот процесс стал известен как «соискание ренты» (rent seeking) и часто приобретает форму лоббирования, вкладов в избирательные кампании, взяточничества и других способов влияния на власти, чтобы получить исключительные права на производство, которые затем охраняются аппаратом государственного принуждения.

В недавних работах был модифицирован вывод о том, что стоимость ресурсов, использованных на соискание ренты, должна точно равняться величине ренты. Некоторые авторы пришли к выводу, что лоббирование со стороны потребителей может в известной мере компенсировать лоббирование со стороны потенциальных монополистов, так что регулируемая цена устанавливается на уровне ниже, чем Р (но выше, чем С) на рис. 1. В этом случае, конечно, прямоугольник ожидаемой монопольной ренты должен уменьшиться и производители, вместе взятые, не должны тратить при соискании ренты больше, чем его площадь.

Джедлоу (Jadlow, 1985) еще более уменьшил ожидаемую величину таких прямоугольников монопольной ренты, введя многопериодную модель, в которой другие соискатели ренты продолжают конкурировать за монопольную премию, в то время как потребители, регулирующие чиновники и те, кто ответствен за антимонопольную политику, продолжают свои попытки устранить эту ренту. Следовательно, поскольку монопольная рента рассматривается не как разовая премия, а как дисконтированная ожидаемая стоимость рентных потоков за ряд будущих периодов времени при наличии неопределенности, то инвестируемые в деятельность по соисканию ренты ресурсы вряд ли могут быть существенно сокращены.

Обычно экономисты подразумевают, что задачей государственной политики в отношении монополии является устранение монопольной прибыли теми или иными средствами. Однако проведенный анализ обнаруживает, что общепринятые меры общественных потерь, выраженные через «треугольники благосостояния» плюс прямоугольники потенциальных трансферов, которые частично «съедаются» за счет ресурсов, направляемых на соискание ренты, преимущественно относятся к монополиям, установленным политически. Таким образом, мы пришли к выводу, что адекватная (с точки зрения экономистов) государственная политика проводится правительством с целью корректировки того, что оно само создало. Прямым способом решить эту проблему, по крайней мере по мнению наивных людей, было бы воздержание правительства от предоставления монопольных привилегий. Однако недавно разработанная «экономическая теория политики» выявила причины того, почему законодательная деятельность, создающая монопольную ренту, присуща самой структуре демократической выборной политической системы. Некоторые авторы (Brennan and Buchanan, 1980) считают, что сам институт правительства также является монополией. Если это действительно так, мы встречаемся с парадоксальной ситуацией, когда государственная политика, предписываемая экономическими учебниками, состоит в том, что монополия в целом регулируется или управляется учреждением, которое само есть монополия.

БИБЛИОГРАФИЯ

Baumol, W.J. 1982. Contestable markets: an uprising in the theory of industry structure.

American Economic Review 72(1), March, 1—15.

Brennan, G. and Buchanan, J. 1980. The Power to Tax: Analytical Foundations of

the Fiscal Constitution. Cambridge: Cambridge University Press.

Cowling, K. and Mueller, D.C. 1978. The social cost of monopoly power. Economic

Journal 88, December, 727-48.

Crain, W.M. and Ekelund, R.E., Jr. 1976. Chadwick and Demsetz on competition and

regulation. Journal of Law and Economics 19(1), April, 149-62.

Demsetz, H. 1968. Why regulate utilities? Journal of Law and Economics 11, April,

55-65.

Demsetz, H. 1982. Economic, Legal, and Political Dimensions of Competition, Professor Dr F. de Vries Lectures in Economics. Vol. 4, Amsterdam: North-Holland.

Ely, R.T, 1900. Monopolies and Trusts. New York: Macmillan.

Fisher, I. 1923. Elementary Principles of Economics. New York: Macmillan.

Gunton, G. 1888. The economic and social aspects of trusts. Political Science Quarterly

3(3), September, 385-408.

Harberger, A.C. 1954. Monopoly and resource allocation. American Economic

Association. Papers and Proceedings 44, May, 77—87.

Jadlow, J.M. 1985. Monopoly rent-seeking under conditions of uncertainty. Public

Choice 45(1), 73-87.

Kamerschen, D.R. 1966. An estimation of the «welfare losses* from monopoly in the

American economy. Western Economic Journal 4, Summer, 221—36.

Krueger, A.O. 1974. The political economy of the rent-seeking society. American

Economic Review 64, June, 291—303.

Mill, J.S. 1848. Principles of Political Economy. Ed. W.Y. Ashley. Reprinted, New

York: A.M. Kelley, 1965 // Милль Д.С. Основы политической экономии.

Shepherd, W.G. 1984. «Contestability» vs competition. American Economic Review

74(2), September, 572-87.

Smith, A. 1776. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. 2

vols, ed. E. Cannan, London: Methuen, 1960 // Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962.

Stigler, G. 1956. The statistics of monopoly and merger. Journal of Political Economy

64, February, 33-40.

Tullock, G. 1967. The welfare costs of tariffs, monopolies, and theft. Western Economic

Journal 5, June, 224-32.

von Wieser, F. 1914. Social Economics. Trans. A. Ford Hinrichs, New York: A.M.

Kelley, 1967.

Worcester, D.A., Jr. 1973. New estimates of the welfare loss to monopoly, United States: 1956-69. Southern Economic Journal 40(2), October, 234-45.

Вернуться

Координация материалов. Экономическая школа

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА

Контакты